Вина: понятие, формы, виды. Преступление с двумя формами вины. Презумпция невиновности как принцип уголовно-процессуального права и бремя доказывания виновности. Принцип вины Принцип вины в уголовном праве учебное пособие

Гонтарь Игорь Яковлевич, кандидат юридических наук, профессор кафедры уголовного права филиала Дальневосточного федерального университета г. Петропавловск-Камчатский.

В статье рассматриваются принцип справедливости и институт вины в уголовном праве, их закрепление, наравне с принципом гуманизма, в уголовном праве как основополагающих принципов, которые провозглашают исходные начала уголовно-правового регулирования. Автором затрагиваются такие моменты, как реализация принципа справедливости в уголовном праве, насколько реально он воплощается в жизни уголовным законодательством. Исследуются теоретические вопросы о понятии справедливости вообще и в уголовном праве в частности. Проводится анализ норм Общей и Особенной частей УК РФ на предмет их соответствия принципу справедливости. В статье анализируется и другой важный институт в уголовном праве - вина. Рассматриваются понятие и содержание вины, ее основные формы, реализация данного института на практике, а также такие спорные моменты, как двойная (или сложная) форма вины, а также кризисное положение института вины в уголовном праве, которое обусловлено накоплением противоречий в правовых нормах и потребностях их развития, практике применения уголовного закона и теоретических работах, посвященных проблеме вины.

Ключевые слова: юриспруденция, принцип справедливости, вина, институт вины, преступление, форма вины, общественная опасность, личность преступника, посягательство, преступное деяние, уголовное право.

Principle of justice and institution of guilt in criminal law

Gontar Igor Yakovlevich - PhD in Law, Professor of the Department of Criminal Law of the Petropavlovsk-Kamchatskiy Filial Office of the Far Eastern State University.

The article concerns the principle of justice and institution of guilt In the criminal law, their enshrinement in criminal law as basic principles (together with the principle of humanism), as provided for in the basic provisions of criminal law regulation. The author discusses such issues as implementation of the principle of justice in the criminal law in reality. The author also studies theoretical issues of justice as such and justice in criminal law. He analyzes norms of General and Special Parts of the Criminal Code of the Russian Federation in regard of their compliance with the principle of justice. The article also analyses guilt, which is an important principle of criminal law. The author analyzes definition and contents of guilt, its main forms, its practical implementation, and debatable issues, such as dual (complicated) forms of guilt, and crisis of the institution of guilt in criminal law, which is due to accumulation of contradictions in legal norms, and to the need for their development, practice of application of criminal law, and theoretical works of legal scholars regarding the topical issues of guilt.

Key words: jurisprudence, principle of justice, guilt, institution of guilt, crime, form of guilt, social danger, personality of a criminal, encroachment, criminal act, criminal law.

Есть основания полагать, что закрепление принципов непосредственно в УК РФ является весьма важным прогрессивным шагом в области уголовного правотворчества. Еще в период советского уголовного права известные ученые С.Г. Келина и В.Н. Кудрявцев обосновывали необходимость принятия законодателем специальной нормы, статьи Уголовного кодекса, закрепляющей тот или иной уголовно-правовой принцип, полагая, что в дальнейшем в своей деятельности законодатель будет руководствоваться им в процессе разработки и принятия уголовно-правовых норм. Как они предполагали, для законодателя особое значение могли бы иметь закрепленные в нормах Уголовного кодекса принципы вины, гуманизма и справедливости <1>. Свершившееся открытое провозглашение исходных начал уголовно-правового регулирования, по справедливому мнению А.И. Бойко, ставит власть под дополнительный присмотр общества, позволяет критикам сверять текущее правотворчество и правоприменение с ранее выставленными для всеобщего обозрения эталонами <2>.

<1> См.: Келина С.Г., Кудрявцев В.Н. Принципы советского уголовного права. М., 1988. С. 32 - 33.
<2> См.: Уголовное право. Общая часть / Под ред. В.Н. Петрашева. М., 1999. С. 43.

Правовой принцип отражает какую-то насущную социальную потребность, которая может быть реализована через деятельность индивидов, регулируемую конкретной отраслью права. Сформулированное в ч. 1 ст. 6 УК РФ требование, что наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, т.е. соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного, говорит, что социальный интерес общества заключается в том, чтобы наказание и иные меры уголовно-правового характера соответствовали общественной опасности личности, совершившей преступление. Понятия "характер и степень общественной опасности преступления", "обстоятельства его совершения", "личность виновного" - это те явления, которые лежат в основании общественной опасности. Хотя доктрина российского уголовного права, которая основана на его классической школе, всячески пытается избежать понятия "общественная опасность личности" в уголовно-правовом лексиконе, тем не менее вынуждена признать это социальное явление как объект уголовно-правового воздействия. Уместно напомнить, что в этой связи выдающийся представитель классической школы уголовного права Н.С. Таганцев еще в XIX в., определяя объект карательного права, писал: "Было бы и теоретически неверно, и практически крайне вредно считать объектом карательной деятельности только преступное деяние как абстрактное понятие, забывая лицо, его учинившее. В самом деле, даже исследуя юридическое понятие преступления как посягательства на норму в ее реальном бытии, как посягательства на правоохраненные интересы жизни, мы рассматриваем это посягательство не как вредоносное событие или явление, а как деяние, как продукт деятельности дееспособного субъекта, проявившего в нем свою вину, с ее разнообразными индивидуальными оттенками, с особенностями вызывающих это деяние мотивов, с проявленными в нем чертами характера деятеля и т.д." <3>. Вполне очевидно, что речь идет о таких определенных особенностях личности самого деятеля, которые в современной науке выражает концепция общественной опасности личности. И вообще, положения классической науки уголовного права, носящие в своем большинстве высокую степень абстрактного выражения, становятся намного понятнее, если мы находим тот социальный феномен, который они стремятся отразить.

<3> Таганцев Н.С. Русское уголовное право: Лекции. Часть Общая: В 2 т. Т. 2. М., 1994. С. 79.

Так, во второй половине прошлого века в теории уголовного права появилось понятие "степень вины", под которым тогда мыслилось конкретное содержание умысла или неосторожности, нашедших свое выражение в совершенном лицом общественно опасном деянии <4>. По истечении времени под степенью вины начали понимать количественную характеристику не юридической, а социальной сущности вины, т.е. характеристику глубины искажения социальных ориентаций субъекта. Она определяется не только формой вины, но и особенностями психической деятельности лица в процессе совершения преступления, целями и мотивами его поведения, личностными особенностями и т.д. <5>. Но ведь эти юридические абстракции в своей основе имеют одну и ту же социальную реальность, а именно установленную судом степень общественной опасности конкретной личности, совершившей конкретное преступление. И для социума важно, чтобы эта степень общественной опасности нашла свое адекватное отражение в назначенном судом наказании. Современные уголовно-правовые абстракции: "характер и степень общественной опасности преступления", "обстоятельства его совершения", "личность виновного" - не существуют как какие-то самостоятельные фантомы, а находят свое воплощение в той конкретной осязаемой личности, которая предстала перед судом. Суд выясняет: какое деяние, предусмотренное уголовным законом, совершила эта личность и при каких обстоятельствах; какие последствия и в каком объеме были причинены этим деянием или могли быть причинены; какими мотивами, побуждениями эта личность руководствовалась в своем поведении и т.д. Для правильной оценки степени общественной опасности личности имеет и ее прошлое.

<4> См.: Курс советского уголовного права: В 6 т. Т. II. Преступление. М., 1970. С. 335.
<5> См.: Полный курс уголовного права: В 5 т. / Под ред. А.И. Коробеева. Т. I. Преступление и наказание. СПб., 2008. С. 454.

Наличие самого уголовного права - одного из социальных институтов обусловлено существованием социального феномена "личность". В психологии личность рассматривается как относительно устойчивая совокупность психических свойств, как результат включения индивида в пространство межиндивидуальных связей. Индивид в своем развитии испытывает социально обусловленную потребность быть личностью и обнаруживает способность стать личностью, что реализуется в социально значимой деятельности. Этим определяется развитие человека как личности. Представители психологии полагают, что взаимоотношение между индивидом как продуктом антропогенеза, личностью, усвоившей общественно-исторический опыт, и индивидуальностью, преобразующей мир, может быть передано формулой: "Индивидом рождаются. Личностью становятся. Индивидуальность отстаивают" <6>. Последнее проявляется в противоречии между стремлением индивида быть идеально представленным своими особенностями и отличиями в общности и потребностью общности принять, одобрить и культивировать лишь те его особенности, которые способствуют развитию этой общности и тем самым развитию самого индивида как личности. Если общность данного индивида с его особенностями не воспринимает, когда противоречие налицо и индивид не интегрируется в общность, то может иметь место вытеснение личности из общности <7>. Подобное отсутствие необходимой интеграции, противоречие между сложившимися особенностями личности и социальными ожиданиями может найти и зачастую находит свое проявление в таком отклоняющемся поведении, как преступление. В этом случае преступление, его характер, условия совершения свидетельствуют о тех особенностях личности, которые делают ее общественно опасной, одновременно говорят о степени этой опасности. Как отмечалось, степень проявившейся общественной опасности личности находит свою оценку в приговоре суда.

<6> См.: Большой психологический словарь / Сост. и общ. ред. Б.Г. Мещеряков, В.П. Зинченко. СПб., 2007. С. 264.
<7> См.: Большой психологический словарь. С. 265.

Принцип справедливости требует, чтобы для этого была установлена степень вины лица, совершившего данное преступление, т.е. та мера искажения его ценностных ориентаций, которая проявилась в отрицательном, пренебрежительном или недостаточно внимательном отношении к основным социальным ценностям в этом случае и которая должна находиться в прямой зависимости с величиной уголовно-правового принуждения, необходимого для устранения дефектов в социальных ориентациях правонарушителя <8>, или, иначе говоря, должна быть выявлена степень общественной опасности личности виновного. В деятельности суда это достигается путем индивидуализации наказания. В свое время Н.Ф. Кузнецова и Б.А. Куринов вполне обоснованно рассматривали индивидуализацию наказания "как определение судом конкретной меры наказания лицу, виновному в совершении того или иного преступления, осуществляемое на основе закона и правосознания судей, исходя из степени общественной опасности лица, его совершившего" <9>.

<8> См.: Рарог А.И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. СПб., 2003. С. 78.
<9> Цит. по: Дядькин Д.С. Теоретические основы назначения уголовного наказания: алгоритмический подход. СПб., 2006. С. 57.

Уголовный закон - тот инструментарий, посредством которого суд может добиться требуемого соответствия. Но для этого нужно, чтобы уголовное законодательство в первую очередь правильно отражало явление вины. Столкнувшись с деянием, ответственность за которое предусмотрена в УК РФ, судья должен определить: каково это деяние по своему характеру - умышленное или неосторожное? Это первая основополагающая характеристика общественной опасности личности виновного. Если уголовный закон не предоставляет суду такую информацию, не допускающую противоречивого толкования, то такое положение свидетельствует об ущербности законодательного инструментария.

Для наглядности обратимся к гл. 26 УК РФ, которую образуют на сегодняшний момент 16 статей, предусматривающих уголовную ответственность за преступления в области природоохраны, охраны водных биологических ресурсов и животного мира, а также в области охраны лесных ресурсов и охватываемых понятием "экологические преступления". Признавая необходимость появления такой отдельной главы в современном российском уголовном законодательстве, вместе с тем многие ученые отмечают, что при квалификации деяний правоприменители часто сталкиваются с проблемами из-за множества оценочных признаков и понятий, бланкетных диспозиций, что затрудняет отграничение преступления от административных правонарушений при совпадении объективной стороны <10>. Это обоснованное критическое замечание можно отнести и к отражению субъективной стороны большинства экологических преступлений, что зачастую ставит в тупик работников правоохранительных органов при решении вопроса о форме вины, с которой совершается то или иное деяние.

<10> См.: Энциклопедия уголовного права. Т. 23. Экологические преступления. СПб., 2013. С. 7.

Едва ли поможет обращение правоприменителя к комментариям к уголовному законодательству. Вот, например, двенадцатое издание Комментария к Уголовному кодексу Российской Федерации, увидевшее свет в 2012 г. <11>. Так, в комментарии к ст. 246 УК РФ, в которой предусматривается уголовная ответственность за нарушение правил охраны окружающей среды при проектировании, размещении, строительстве, вводе в эксплуатацию и эксплуатации промышленных, сельскохозяйственных, научных и иных объектов лицами, ответственными за соблюдение этих правил, если это повлекло существенное изменение радиоактивного фона, причинение вреда здоровью человека, массовую гибель животных либо иные тяжкие последствия, указывается, что с субъективной стороны преступление совершается умышленно или по неосторожности.

КонсультантПлюс: примечание.

Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (отв. ред. В.М. Лебедев) включен в информационный банк согласно публикации - Юрайт, 2013 (13-е издание, переработанное и дополненное).

<11> См.: Комментарий к Уголовному кодексу РФ / Отв. ред. В.М. Лебедев. М., 2012 // СПС "Гарант Эксперт".

При умышленной форме вины лицо осознает общественную опасность нарушения правил охраны окружающей среды при производстве перечисленных в диспозиции статьи работ, предвидит возможность или неизбежность их (прямой умысел) либо осознает общую опасность указанных деяний, предвидит возможность наступления последствий, не желает, но сознательно допускает их наступление либо относится к ним безразлично (косвенный умысел).

При неосторожной форме вины лицо не предвидит возможности наступления вредных последствий своих действий, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было (в силу своей должности, профессии и т.д.) и могло их предвидеть (небрежность), либо предвидит возможность причинения вреда в результате нарушения правил охраны окружающей среды, но без достаточных на то оснований самонадеянно рассчитывает на их предотвращение (легкомыслие). Например , рассчитывает, что выброса, сброса загрязняющих веществ не произойдет либо вред от выброса в атмосферу загрязняющих веществ будет не существенным вследствие их рассеивания ветром.

В отношении такого преступления, как нарушение правил обращения экологически опасных веществ и отходов, предусмотренного ст. 247 УК РФ, автор Комментария утверждает, что преступление, предусмотренное ч. 1 этой статьи, может быть совершено только с прямым умыслом. Нарушение указанных правил, повлекшее загрязнение, отравление или заряжение человека либо массовую гибель животных, а равно совершенное в зоне экологического бедствия, характеризуется как умышленной, так и неосторожной формой вины. В ч. 3 рассматриваемой статьи, предусматривающей уголовную ответственность за деяния, предусмотренные в ч. 1 и 2 ст. 247 УК РФ, повлекшие по неосторожности смерть человека либо массовое заболевание людей, указывается, что субъективная сторона характеризуется неосторожным отношением к смерти человека или массовому заболеванию людей. Однако сами деяния могут быть умышленными или неосторожными. В случае умышленного их совершения содеянное приобретает признаки преступления с двумя формами вины (ст. 27 УК РФ) и в целом считается совершенным умышленно, а в случае неосторожного - в целом все преступление является неосторожным. Санкция ч. 3 ст. 247 УК РФ предусматривает максимальное наказание в виде лишения свободы на срок до восьми лет. В соответствии с рекомендацией Комментария категория преступления, предусмотренного этой частью ст. 247 УК РФ (преступление средней тяжести или тяжкое со всеми вытекающими отсюда правовыми последствиями, как-то: возможный рецидив, вид исправительного учреждения, возможное назначение наказаний по совокупности преступлений, условия условно-досрочного освобождения, сроки погашения судимости), определяется не согласно признакам, указанным законодателем в ст. 15 УК РФ, а на основании судейского усмотрения в каждом конкретном случае в зависимости от того, какую форму вины - умышленную или неосторожную - усмотрит в содеянном.

По мнению авторов Комментария, такие преступления, как нарушение правил безопасности при обращении с микробиологическими либо другими биологическими агентами или токсинами (ст. 248 УК РФ), загрязнение вод (ст. 250 УК РФ), загрязнение атмосферы (ст. 251 УК РФ), загрязнение морской среды (ст. 252 УК РФ), также могут быть совершены как умышленно, так и по неосторожности.

Ну, а что по этому поводу говорит уголовно-правовая наука? Мы обратились к Энциклопедии уголовного права. Е.Е. Пономарева, автор главы "Преступления в области природоохраны (ст. 246 - 255 УК РФ)", добросовестно рассмотрела работы многих ученых, обращавшихся к данной проблематике (О.Л. Дубовик, А.Г. Князева, Э.Н. Жевлакова, Н.А. Лопашенко, А.В. Наумова, В.В. Сверчкова, Д.Б. Чуракова, А.И. Чучаева и др.), и выявила редкое разнообразие, порой диаметрально противоположные суждения относительно форм вины, присущих упомянутым преступлениям <12>. В итоге приходится констатировать, что и уголовно-правовая наука не в состоянии оказать здесь существенную помощь субъектам правоприменительной деятельности. Такая ситуация заставляет задуматься о сложившемся на сегодняшний день взаимоотношении между законодательной деятельностью в области уголовного права и отечественной уголовно-правовой доктриной. Получается, что в результате деятельности законодателя появляются юридические тексты, касающиеся уголовно-правового регулирования, которые зачастую не отвечают социальным запросам, а научному сообществу отводится роль толкователя производимых текстов на основе догм, образующих саму доктрину.

<12> См.: Энциклопедия уголовного права. С. 72 - 269.

Многие участники VII Российского конгресса уголовного права в своих выступлениях оценили этот факт как один из симптомов кризиса современной уголовной политики России <13>. При этом некоторые выступающие обвиняли законодателя в том, что последний игнорирует науку, теорию уголовного права <14>. Но в тени подобных обвинений скрывается один крайне важный вопрос: а насколько совершенна сама современная российская уголовно-правовая наука, руководствоваться положениями которой призывают субъектов, занимающихся уголовным законотворчеством и пытающихся удовлетворить ожидания людей в уголовно-правовой справедливости в стране?

<13> См., напр.: Коробеев А.И. Уголовно-правовая политика России: от рассвета до застоя // Современная уголовная политика: поиск оптимальной модели: Материалы VII Российского конгресса уголовного права (31 мая - 1 июня 21012 г.). М., 2012. С. 109 - 115.
<14> См.: Благов Е.В. Новый уголовный закон или новая редакция // Современная уголовная политика: поиск оптимальной модели. С. 22.

На наш взгляд, всю остроту этой проблемы обнажила дискуссия, развернувшаяся в недавнем прошлом на страницах юридической печати между известными представителями российского уголовного права академиком В.Н. Кудрявцевым и профессором А.В. Наумовым. Анализируя состояние современной уголовно-правовой науки, В.Н. Кудрявцев высказал обоснованное предположение, что она нуждается в серьезной модернизации с учетом последних социологических и психологических исследований, результатах сравнительного правоведения <15>. Поводом этому послужило высказанное А.В. Наумовым убеждение, что корни современного уголовного права лежат в идеях, выдвинутых в XVIII - XIX вв., проверенных временем, что исключает возможность всяких сомнений в том, что именно они и дальше должны находиться в основании современной науки уголовного права, речь может идти только об органическом развитии старого с его приспособлением к новым (для каждого исторического периода) реалиям <16>. Другими словами, в данном случае речь идет о доктрине как источнике уголовного права, которая составляет не только основу уголовно-правовой науки, но зачастую является и руководством для законодателя, и надежным ориентиром для правоприменителя <17>.

<15> См.: Кудрявцев В. Науку уголовного права пора модернизировать // Уголовное право. 2005. N 6. С. 130.
<16> См.: Наумов А. Открытое письмо профессора А.В. Наумова академику В.Н. Кудрявцеву // Уголовное право. 2005. N 5. С. 135 - 138.
<17> См.: Малиновский А.А. Доктрина как источник уголовного права (сравнительно-правовые аспекты) // Международное уголовное право и международная юстиция. 2009. N 1 // СПС "КонсультантПлюс: Юридическая пресса".

Общепризнано, что фундаментом построения уголовного права как России, так и практически всех европейских стран стала классическая теория уголовного права. Ее характерной особенностью является то, что, основываясь на метафизической незыблемости правопорядка, правовой нормы, эта теория игнорирует возможности, вытекающие из исследования личности самого деятеля <18>. Представляя собой в целом учение об уголовно-правовом деянии, она основное внимание уделяет формально-юридическим конструкциям, точному описанию в законе всех признаков преступления, в то время как личность преступника практически не учитывается. Представители этой доктрины считают, что наказывается преступное деяние, а не человек (деятель), его совершивший. Такой вердикт выносят ей компаративисты.

<18> См.: Уголовное право. Общая часть / Под ред. Н.И. Ветрова, Ю.И. Ляпунова. М., 1997. С. 576.

Иное направление в поисках эффективного контроля за преступностью предприняли представители антрополого-социологической школы. Учение данной школы послужило импульсом к развитию "уголовного права деятеля", в основе которого целью наказания выступает не кара, а защита общества от преступников. Определяя наказание, необходимо прежде всего учитывать личность преступника; лица, находящиеся в "опасном состоянии" (т.е. потенциально готовые к совершению преступления), должны изолироваться от общества, а лица, совершившие преступление впервые в силу случайного стечения обстоятельств ("случайные преступники"), должны наказываться более мягко с целью их исправления и перевоспитания (ресоциализации).

Изучение уголовно-правовых доктрин и построенных на них уголовно-правовых систем различных государств на макроуровне позволяет разграничить их на "уголовное право деятеля" и "уголовное право деяния". Современные уголовно-правовые доктрины (неоклассицизм, новая социальная защита и др.) в своих основных положениях базируются на тех или иных постулатах упоминаемых школ. Их представители отказываются от устаревших догм и развивают положения, которые соответствуют современным социальным запросам. Констатируя этот факт, исследователи-компаративисты делают вполне обоснованный вывод, что преступность деяний в большинстве современных государств устанавливается в соответствии с "теорией уголовного деяния", а содержание конкретных видов наказаний определяется согласно "доктрине деятеля" <19>. Это заключение с полным основанием относится к современному российскому уголовному законодательству. Сохраняя постулаты классической школы уголовного права, относящиеся к основаниям уголовной ответственности, законодатель наряду с этим пытается найти способы воздействия на лиц, виновных в совершении преступлений, которые давно уже вышли за рамки классического уголовно-правового понимания наказания. Вместе с тем подобные пенитенциарные новшества, не согласующиеся с установившимися классическими воззрениями на наказание, далеко не всегда разделяются представителями уголовно-правовой науки. Например , одними из последних новаций отечественного законодателя явилось включение в УК РФ ст. 76.1, предусматривающей возможность освобождения от уголовной ответственности по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности в случае возмещения виновным ущерба, причиненного бюджетной системе РФ в полном объеме. Другая нововведенная ст. 82.1 УК РФ предусматривает возможность отсрочки отбывания наказания больным наркоманией. Оценивая эти уголовно-правовые новеллы с позиций требований уголовно-правовой теории, С.Ф. Милюков замечает, что ст. 76.1 УК РФ с точки зрения философии и теории права показывает полную методологическую беспомощность законодателя, сводящего общественную опасность экономических преступлений к прямым финансовым или материальным убыткам граждан или государства. По его мнению, на самом деле такая опасность более многогранна и в современных условиях способна поколебать общественно-политические устои России. Недостаток института отсрочки отбывания наказания больным наркоманией упомянутый автор усматривает в том, что этот закон не только не стимулирует виновного на раскрытие подпольных наркосетей и выдачу правосудию активных наркодилеров, но и, напротив, побуждает его всячески скрывать свою подлинную осведомленность об этом <20>.

<19> См.: Малиновский А.А. Доктрина как источник уголовного права (сравнительно-правовые аспекты).
<20> См.: Милюков С.Ф. Российская уголовная политика: перманентная революция? // Современная уголовная политика: поиск оптимальной модели. С. 109 - 115.

Не вдаваясь в обоснованность суждений С.Ф. Милюкова, отметим, что говорить "за" или "против" можно, лишь опираясь на объективные криминологические исследования этой проблемы.

Мы же хотим обратить внимание читателей на то, что если в области уголовного законотворчества отечественный законодатель при конструировании системы наказаний как-то пытается изменить вектор "наказательной системы" в направлении деятеля, то основания уголовной ответственности он строит на конструкциях классической уголовно-правовой школы, поражающих зачастую своей ветхостью.

Вот, например, учебник по уголовному праву, написанный С. Будзинским в то время, которое Г.С. Фельдштейн определил как период в российской науке уголовного права, который совпал с началом судебной реформы и большей свободой преподавания, ставшей возможной с введением Университетского устава 1863 г. Он отмечает, что такое обновление русской жизни оказалось в высшей степени плодотворным для науки права и в особенности уголовного. Открывшиеся возможности свободы критики уголовно-правовой практики создали благоприятные условия для научно-догматической обработки русского уголовного законодательства. Заимствование западноевропейской доктрины, не столь стесненное в своем выборе, в дальнейшем развитии дает возможность российской науке подвергнуть оценке и переработке главнейшие течения западноевропейской науки уголовного права, которые наряду с самостоятельными усилиями русских криминалистов придают науке уголовного права в России невиданный до того блеск <21>. Очевидно, что речь идет о периоде формирования основополагающей концепции российской науки уголовного права.

<21> См.: Фельдштейн Г.С. Главные течения в истории науки уголовного права в России / Под редакцией и с предисловием В.А. Томсинова. М., 2003. С. 8.

В указанном учебнике отмечается, что преступление есть деяние, противное целям государства и поэтому запрещенное под страхом наказания. Деяние вообще есть обнаружение воли. Следовательно, совершить деяние может тот, кто имеет свободную волю. Далее автор указывает, что эти деяния являются опасными для государства, могут быть деяниями как положительными, состоящими в "действительном содеянии", в произведении "движениями перемены во внешнем мире". Но действие может быть и отрицательное, т.е. состоять в "недеянии, в неисполнении предписанного законом" <22>.

<22> Будзинский С. Начала уголовного права. Варшава, 1870. С. 52 - 55.

По истечении века в современных учебниках по уголовному праву можно прочитать, что преступление всегда представляет собой деяние, т.е. выраженный в форме действия или бездействия акт поведения человека (поступок, деятельность), протекающий под контролем его сознания и воли <23>. Едва ли мы можем найти какие-то существенные разночтения, наталкивающие на новые выводы в понятиях, относящихся к учению об уголовно-правовом деянии, изложенном в курсе лекций по русскому уголовному праву того же профессора Н.С. Таганцева, вобравшем в себя достижения российской уголовно-правовой науки на начало XX в., и, например, учению о преступлении, изложенном в Курсе уголовного права, написанном авторским коллективом кафедры уголовного права и криминологии Московского государственного университета. "Преступление - это прежде всего деяние, т.е. выраженный в форме активного действия или пассивного бездействия акт поведения (поступок, деятельность)... Такого рода поведение нацелено на причинение вреда, запрещенного уголовным законом..." <24>, - читаем на страницах упомянутого курса.

<23> См.: Уголовное право. Общая часть / Под ред. Н.И. Ветрова, Ю.И. Ляпунова. М., 1997. С. 123.
<24> Курс уголовного права: В 5 т. Общая часть. Т. 1: Учение о преступлении / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. М., 1999. С. 125.

Но попробуем обратиться к социологическим исследованиям, к чему призывал В.Н. Кудрявцев, учитывая в первую очередь то, что уголовное право как социальный институт является одним из инструментов социального контроля. Такое положение, очевидно, требует, чтобы наука уголовного права свой понятийный аппарат соотносила с понятиями, которые вырабатываются социологией и социальной философией.

Современная социология большое значение придает изучению механизмов социального действия, стремится выявить социологические законы поведения социальных систем, в частности систем социального действия. Касаясь этой проблемы, Г.В. Мальцев отмечает, что американский социолог Т. Парсонс, уделивший большое внимание изучению структуры действия в такой системе, принял в качестве исходного пункта анализа некую основную единицу - "единичный акт" или "акт действия". В структурном плане единичное действие раскладывается на следующие элементы: а) субъект действия (деятель, актор); б) цель действия, будущее положение вещей, на которое направлено выполняемое действие; в) ситуация, в которой совершается действие; последняя включает в себя, во-первых, условия или те факторы, которые субъект не может проконтролировать, изменить их направленность, противоречащую его целям, во-вторых, средства, т.е. факторы, подконтрольные действующему субъекту; г) нормативная ориентация действия, способ взаимоотношения всех элементов друг с другом, проявляющиеся в выборе альтернативных средств достижения целей <25>.

<25> См.: Мальцев Г.В. Социальные основания права. М., 2011. С. 251 - 252.

Положения о том, что: в основе такой социальной системы находится действующая личность; социальная система в своем развитии должна стремиться к самосохранению посредством укрепления внутреннего порядка, поддержания равновесия; индивиды своими действиями должны способствовать сохранению социальной системы, в противном случае она посредством активных способов либо заставляет людей изменить поведение, либо исключает их из общности - давно широко провозглашаются и обосновываются в многочисленных социологических исследованиях <26>. Поэтому представляется, что классическая уголовно-правовая доктрина в том виде, в котором она заложена в современное российское уголовное право, не соответствует социальным ожиданиям.

<26> См.: Бачинин В.А. Энциклопедия философии и социологии права. СПб., 2006. С. 575 - 576.

Объективно оценивая ее значение, следует отметить, что она внесла неоценимый вклад в образование современного цивилизованного порядка. Э.Я. Немировский, воздавая должное классическому уголовному праву, писал, что прочно утвердившееся в законодательстве и науке XIX в. традиционное уголовное право и не встречавшее серьезной оппозиции до конца 70-х гг. являло собой принцип, завещанный еще Монтескье и Беккария, и освященный, хотя и по другим соображениям, авторитетами Канта и Гегеля принцип пропорциональности наказания тяжести преступления, измеряемой в общем ценностью объекта преступного посягательства, важностью причиненного и другими объективными моментами деяния (способом действия).

В этом философы и криминалисты-классики XIX в. видели осуществление справедливого воздаяния - возмездия, а Монтескье и Беккария искали объективной точки опоры против драконовской жестокости современных им наказаний: не произвол судьи и даже не прихоть законодателя должны диктовать меру наказания, а природа самого преступления; этот "триумф свободы" <27>.

<27> См.: Немировский Э.Я. Меры социальной защиты и наказание в связи с сущностью вины. Пг., 1916. С. 5.

Работа Э.Я. Немировского, на которую мы ссылаемся, интересна тем, что написана в начале XX в. и связана с появившимися к тому времени во многих проектах уголовных кодексов европейских стран нововведениями в области уголовного права и получивших обобщенное название мер социальной защиты, воспринимавшихся уже в качестве своеобразной оппозиции традиционного уголовного права.

Э.Я. Немировский, понимая, что появление мер социальной защиты было обусловлено социальными потребностями в более эффективной борьбе с преступностью, глубоко проанализировал взгляды различных ученых, положенных в их основание, сущность этих мер и придал новую интерпретацию содержанию института вины. По его глубокому убеждению, в основе новых законодательных инициатив относительно рецидива, преступной деятельности в виде промысла и т.п. постановлений по поводу мер социальной защиты должно лежать не искусственное комбинирование различных целей наказания, выбор в одних случаях возмездия, правового осуждения, общего предупреждения, в других - элиминации, а мысль о совместимости более широкого признания специальной превенции с справедливой, соответствующей вине, отрицательной оценкой не столько деяния, сколько личности преступника. Видимо, поэтому понятие вины должно быть более глубоким. В качестве масштаба справедливости должен быть взят другой критерий, а не традиционная пропорциональность между тяжестью наказания и ценностью объекта посягательства, и этот последний момент и конкретное деяние должны получить иное значение, утратить преобладающую роль при определении наказания. Такой подход позволит использовать достоинства мер социальной защиты, не создавать искусственных шатких понятий и придать наказанию большую гибкость, не подорвав его основы и сохранить за ним особое место в ряду правовых институтов. В итоге автор делает заключение, что вина не свойство деяния, а свойство личности; это особое психическое ее состояние, преходящее или длительное, признаваемое неудовлетворительным данным правопорядком и вызывающее осуждение или неодобрение последнего ввиду несоответствия проявлений этого состояния психики требованиям права. Гарантии личной свободы требуют, чтобы лицо наказывалось не за преступное настроение, опасное состояние, а с выраженным в юридической норме определенным составом правового неодобрения как масштабом для отрицательной правовой оценки настроения. Последнее и есть потому преступно, а не антисоциально или аморально, что не соответствует требованиям, выдвигаемым правовыми нормами <28>.

<28> См.: Немировский Э.Я. Указ. соч. С. 35 - 41.

По нашему мнению, труд Э.Я. Немировского свидетельствует о том, что уже в то время созрели научные обоснования необходимости поиска более совершенного содержания уголовной репрессии, связанного с личностью. В этом поиске разные государства пошли разными дорогами, придя зачастую к весьма оригинальным моделям социального контроля над преступностью. Многие страны, в том числе и Россия, находятся в активном поиске и сейчас. И если мы пришли к выводу, что действующее российское законодательство действительно нуждается в модернизации, то, по всей видимости, должны посмотреть, а насколько основные институты, лежащие в основании уголовной ответственности, правильно отражают отдельные стороны той или иной степени общественной опасности личности, проявляющейся в ее поведении.

На сегодняшний день наука уголовного права за первичное берет выработанные ею юридические конструкции (модели) и признает только ту социальную реальность как объект уголовно-правового воздействия, которая соответствует таким формально-логическим конструкциям. Но эти конструкции по своему содержанию часто носят противоречивый, произвольный характер, основываются не на авторитете истины, а на истине авторитета, часто воспринимаемой без должного критического осмысления. Однако социальная практика настойчиво указывает: для правильных законодательных решений вначале необходимо исследовать социальную действительность, а уже затем находить отражение в юридическом тексте.

Поэтому, пытаясь разобраться в явлении вины, лежащей в основании уголовной ответственности, мы попробуем отвлечься от сложившегося ее формально-логического категориального аппарата в теории уголовного права и взглянуть на нее через призму таких феноменов, как социальный порядок и ответственность.

В контексте социальной философии социальный порядок представляется ключевым принципом цивилизации, которая требует, чтобы ее собственные системы и элементы подчинялись существующим нормам и законам, соответствовали заданным образцам, что позволяет индивидам и разномасштабным сообществам успешно отправлять свои жизненные функции, удовлетворять социогенные потребности и интересы <29>. Социальный порядок в позитивном праве очерчивает пределы допустимого, дозволенного для человеческого поведения, т.е. задает образцы, которые и определяют социальный порядок. Поскольку личность зависит от социального окружения, общества, государства, то категория ответственности взывает к морально-правовому сознанию и ориентирует его носителя на соблюдение социальных норм. Для достижения позитивного результата личность должна находиться на определенном уровне социальной и моральной зрелости, обладать необходимыми социальными качествами, дееспособностью и правоспособностью <30>. То обстоятельство, насколько поведение индивида соответствует выработанным образцам, свидетельствует об определенных личностных качествах человека.

<29> См.: Бачинин В.А. Энциклопедия философии и социологии права. СПб., 2006. С. 612 - 616.
<30> См.: Там же. С. 571.

С социальным порядком связана категория обязанности как конкретной формы морального или правового долженствования, заключающаяся в необходимости индивида совершать определенные предписываемые нормативным актом действия либо воздерживаться от совершения действий, запрещенных нормативным актом. Уголовное законодательство содержит перечень запретов, адресованных членам социального сообщества, которые должны обеспечивать стабильность социального порядка. В общих чертах их можно представить в следующем виде:

1. полный запрет на определенные виды социального поведения (например, преступления против личности, различные виды хищений, преступления против общественной безопасности, преступления против мира и безопасности человечества и т.п.);
2. запрет на совершение определенных видов поведения в сферах, являющихся составной частью социального порядка как необходимого условия существования социума (конституционное устройство, сфера экономики, природной среды, транспорта, нормальное функционирование государственной власти, системы правосудия, порядка управления, организации прохождения военной службы).

Кроме запрета на такие виды поведения, в обществе на субъектов обыденно необходимой социальной деятельности возлагается обязанность действовать так, чтобы не причинять вреда окружающим.

Отношение личности к указанным запретам и исполнению обязанности "не навредить" является тем критерием сложившихся моральных качеств личности, одним из проявления которых может выступать ее общественная опасность в той или иной степени. Для ее правильного отражения в процессе нормативного конструирования института ответственности законодательная практика выработала понятия умышленной и неосторожной форм вины. Свидетельство повышенной степени общественной опасности лиц, совершающих умышленные преступления, историческая практика со временем начала усматривать в том, что они осознавали сложившуюся в данном обществе оценку совершаемого поведенческого акта как общественно опасного самого по себе, например, переход на сторону врага, лжесвидетельство, святотатство и т.п., или потому, что такое поведение влечет за собой вредные последствия и потому оценивается окружающими как общественно опасное. Изначально в подавляющем большинстве это были последствия материального характера, их достижение являлось целью деятельности субъекта; характер последствий выступал основным показателем общественной опасности деятеля.

Современная теория уголовного права также исходит из того, что общественно опасное деяние влечет определенные негативные изменения в окружающем мире и вызывает наступление определенных последствий, вредных для охраняемых уголовным законодательством личных и общественных интересов. Как правильно замечают некоторые авторы, общественная опасность последствий преступления - один из основных показателей степени опасности деяния в целом, напрямую определяющей тяжесть уголовной ответственности и наказания. Это обусловливает важность технически грамотного и правильного описания таких последствий в законе <31>.

<31> См.: Ковалев М.И. Общественно опасные последствия преступления и диспозиция уголовного закона // Советское государство и право. 1990. N 10. С. 38.

Едва ли будет преувеличением сказать, что сложившаяся уголовно-правовая доктрина разработала целую научную концепцию, связанную именно с таким явлением, как последствия преступления. К этой проблеме обращались многие известные ученые и, как того требуют закономерности научного исследования, пытались представить наиболее верную, на их взгляд, классификацию изучаемого объекта. Но при этом следует иметь в виду, что построение классификации зависит от поставленных целей исследования. Поскольку нас интересует вопрос: насколько правильно сложившийся институт вины отражает различные степени общественной опасности личности, мы полагаем наиболее подходящей для этой цели классификацию, предложенную В.Б. Малининым и А.Ф. Парфеновым.

Преступные последствия являются обобщающим понятием, поэтому они предлагают их отражение в уголовном законодательстве выделить в качестве видовых понятий конкретного вреда:

• причинение смерти, в том числе двум и более лицам (ст. 105 - 111, 123 - 124, 126 - 128, 131 - 132, 143, 205 - 206, 211, 215 - 220, 227, 230, 235 - 238, 248, 250 - 252, 254, 263 - 269, 293, 309, 333 - 335, 349 - 350, 357 УК РФ);
• причинение вреда здоровью (ст. 111 - 118, 123 - 124, 127 - 127.2, 131 - 132, 215 - 215.1, 216, 218 - 219, 228.2, 235, 237 - 238, 247 - 248, 251 - 252, 263 - 264, 267 - 269, 293, 333 - 335, 349 - 350 УК РФ);
• изъятие, сокрытие либо уничтожение документов, удостоверяющих личность потерпевшего (ст. 127.2 УК РФ);
• уничтожение, порча или разрушение предметов или документов, имеющих особую историческую, научную или культурную ценность (ст. 164 УК РФ);
• уничтожение или повреждение имущества (ст. 167 - 168, 212 - 213, 309 УК РФ);
• порча имущества на общественном транспорте или приведение иным способом в негодное для эксплуатации состояние объектов энергетики, электросвязи, жилищного и коммунального хозяйства или других объектов жизнеобеспечения (ст. 215.2 УК РФ);
• уничтожение огнестрельного оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ или взрывных устройств (ст. 225 УК РФ);
• массовое заболевание или отравление людей (ст. 236 УК РФ);
• изменение радиоактивного фона (ст. 246 УК РФ);
• массовая гибель животных (ст. 246 - 247, 250 УК РФ);
• загрязнение, отравление или заражение окружающей среды (ст. 247 УК РФ);
• распространение эпидемий или эпизоотии (ст. 248 - 249 УК РФ);
• вред животному или растительному миру, рыбным запасам, лесному или сельскому хозяйству (ст. 250 УК РФ);
• загрязнение или иное изменение природных свойств воздуха (ст. 251 УК РФ);
• вред животному или растительному миру, рыбным запасам, окружающей среде, зонам отдыха либо другим охраняемым законом интересам (ст. 252 УК РФ);
• вред окружающей среде (ст. 254 УК РФ);
• массовая гибель рыбы или других водных животных, уничтожение в значительных размерах кормовых запасов (ст. 257 УК РФ);
• массовое отравление растительного или животного мира, отравление атмосферы или водных ресурсов (ст. 258 УК РФ);
• гибель популяций организмов, занесенных в Красную книгу РФ (ст. 259 УК РФ);
• повреждение деревьев, кустарников и лиан (ст. 260 УК РФ);
• уничтожение или повреждение лесов, а равно насаждений, не входящих в лесной фонд (ст. 261 УК РФ);
• разрушение, повреждение или приведение в негодное для эксплуатации состояние транспортного оборудования (ст. 267 УК РФ);
• уничтожение, блокирование, модификация либо копирование информации, нарушение работы ЭВМ, системы ЭВМ или их сети (ст. 272 - 274 УК РФ);
• утрата документов, содержащих государственную тайну (ст. 284 УК РФ);
• изъятие, перемещение или уничтожение пограничных знаков (ст. 323 УК РФ);
• уничтожение идентификационного номера кузова, шасси, двигателя (ст. 326 УК РФ);
• вред охраняемым караулом (вахтой) объектам (ст. 342 УК РФ);
• уничтожение или повреждение оружия, боеприпасов или предметов военной техники (ст. 346 - 349 УК РФ).

Кроме того, выделяется не конкретизированный в законе вред:

• значительный ущерб (ст. 167, 255, 262 УК РФ);
• значительный размер (ст. 257, 260 УК РФ);
• существенный вред (ст. 234, 250, 330 УК РФ);
• крупный ущерб (ст. 147, 256, 258, 273, 274 УК РФ);
• крупный размер (ст. 147 УК РФ);
• тяжкие последствия (ст. 126 - 128, 145.1, 183, 201, 203, 205 - 206, 211, 215.1, 220, 224 - 225, 227, 230, 237, 246, 248 - 249, 257, 273 - 274, 283 - 285, 286 - 287, 301, 303, 305, 311, 320, 323, 332 - 335, 340 - 344, 346 - 347, 349 УК РФ) <32>.

<32> См.: Малинин В.Б., Парфенов А.Ф. Объективная сторона преступления. СПб., 2004. С. 76 - 78.

Из представленных видов последствий, наиболее объективно отражающих общественную опасность личности, предстают убийство и причинение вреда здоровью различной тяжести. Содержание остальных последствий так или иначе связано с субъективной оценкой законодателя, который пытается через объективные признаки закрепить в законе проявившуюся степень общественной опасности лиц, совершающих эти деяния. Найти криминологическое обоснование подобного рода субъективных оценок, чтобы соразмерить их с чувством справедливости, сложившемся в общественном сознании в данное время, в подавляющем большинстве крайне трудно. Как, например, социальное чувство справедливости может смириться с тем фактом, что индивидуальный предприниматель, незаконно получивший кредит и причинивший в результате кредитной организации ущерб на сумму 6 млн. руб., может быть привлечен к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 176 УК РФ, максимальное наказание по которой предусматривается в виде лишения свободы на срок до пяти лет, а другое лицо посредством представления ложных сведений незаконно получило кредит и причинило ущерб той же организации на сумму ровно 1 млн. 500 тыс. руб. остается безнаказанным, поскольку в соответствии с примечанием к ст. 169 УК РФ уголовно наказуемым ущербом в этом случае признается ущерб, превышающий указанную сумму? Подобных законодательных уголовно-правовых разногласий можно привести великое множество.

Что касается последствий так называемого неконкретизированного вреда, которые указаны в статьях УК РФ, то объективности ради следует признать, что частично сама криминализация таких деяний или установление признаков общественной опасности лиц, которые их совершают, отданы на откуп правоприменительным органам, что никак не согласуется с принципом социальной справедливости. Поэтому, на наш взгляд, обновление отечественного уголовного законодательства предполагает своеобразную ревизию признаков общественно опасных деяний, предусмотренных в законе, исследование, в процессе которого необходимо выяснить: действительно ли этот признак отражает такую степень проявляющейся общественной опасности личности, что его нужно криминализировать; как правильно изложить его в тексте закона; будет ли это способствовать более эффективной уголовно-правовой борьбе с подобным явлением.

Далее, как мы полагаем, в обозначенном соотношении "социальная справедливость - вина" большой интерес представляет собой группа деяний, предусмотренная в ст. 123, 128, 215, 217, 220, 228.2, 238, 247, 248, 250, 251, 252, 254, 274, 283 УК РФ. Нетрудно видеть, что в этих статьях законодатель устанавливает уголовную ответственность за нарушение правил, содержащихся в самых разнообразных нормативных актах. Эти правила направлены на обеспечение права на свободу, которое может быть нарушено, если не соблюдаются установленные правила помещения лица в психиатрический стационар (ст. 128), охрану здоровья от опасности, которая может исходить от различных вредных источников, и т.д. Но соблюдение многих из перечисленных правил обеспечивается и нормами административного права. Например , КоАП РФ предусматривает административную ответственность за незаконное занятие частной медицинской практикой, частной фармацевтической деятельностью либо народной медициной (ст. 6.2 КоАП РФ). То же самое можно сказать и в отношении таких деяний, как нарушение правил безопасности на взрывоопасных объектах (ст. 217 УК РФ - ст. 9.1 КоАП РФ); незаконное обращение с ядерными материалами или радиоактивными веществами (ст. 220 УК РФ - ст. 9.6 КоАП РФ); загрязнение вод (ст. 250 УК РФ - ст. 8.13, 8.14 КоАП РФ), загрязнение атмосферы (ст. 251 УК РФ - ст. 8.21 КоАП РФ), загрязнение морской среды (ст. 252 УК РФ - ст. 8.19 КоАП РФ).

Понять юридическую природу указанных преступлений едва ли возможно, не осознав сущность административного правонарушения, его отличие от феномена преступления. Правильное понимание такого различия опять же должно основываться на категории "социальный порядок". Как уже отмечалось, теория права представляет социальный порядок как совокупность институционализированных структур, т.е. систему институтов, организованных на нормативной базе. Из таких социальных институтов складываются общественный и государственный строй, экономическая система, конституционный строй, правопорядок, федеративное устройство государства и многие другие "суперсистемы" <33>.

<33> См.: Мальцев В.Г. Социальные основания права. С. 391.

Нормы, регулирующие поведение субъектов в указанных выше и многих других случаях, также входят в указанную совокупность институционализированных структур, образующих единый цельный социальный порядок, и в то же время представляют собой отдельные нормативные системы, отличающиеся друг от друга социальными целями регулирования. Но право, образующие его отдельные нормативные системы базируются на парадигме устойчивости. "Особая и высшая задача правового регулирования - держать динамику общества в рамках устойчивой системы, не допускать скатывания общества к неустойчивому состоянию" <34>.

<34> См.: Там же. С. 48.

Идеальный правопорядок, когда участники общественных отношений, регулируемых той или другой нормативной системой, выполняют должным образом все нормативные предписания, можно представить только в своем воображении. В реальности мы постоянно сталкиваемся с множеством случаев отступления субъектов в своем поведении от нормативных требований, предусмотренных той или иной нормативной системой. В области нормативного регулирования также действует диалектический закон перехода количества в качество. Поэтому со временем количество нормативных нарушений может привести нормативную систему в неустойчивое состояние и к дезорганизации требуемого порядка в определенной сфере социальной жизни. Противодействовать подобному явлению призвана система социального контроля, состоящая из деятельности большого числа ведомств и инспекций. Они должны выявлять нарушения, допускаемые людьми, в подведомственной им сфере и применять к нарушителям предусмотренные меры воздействия. Здесь система контроля должна действовать по принципу: каждый выявленный факт нарушения установленного нормативного требования влечет за собой применение к нарушителю соответствующих мер правового воздействия. При этом не имеют значения такие обстоятельства, как: совершил субъект регулируемого правоотношения отступление от установленных правил осознанно или по забывчивости; знал он или не знал содержание нормативных предписаний. Не имеют значения и мотивы, которыми руководствовалось лицо при нарушении предписаний, хотя это может быть не лишенное оснований убеждение, что нормативное веление устарело и отступление от нормативных требований пойдет на пользу производственному процессу, участником которого он является. Не имеет правового значения и обстановка, в которой допущено нарушение.

Только таким образом можно обеспечить устойчивость нормативной системы, желаемую упорядоченность в той социальной среде, которую она регулирует.

Сам нарушитель нормативного предписания, если оно не повлекло значимых правовых последствий, расценивает свой поступок как один из тех, которые образуют нашу повседневность, не выходящий за пределы сложившихся терпимых социальных стандартов.

Но вместе с тем на каждом субъекте, который начинает действовать в той или иной области социальной действительности, одновременно лежит обязанность постоянного субъективного анализа совокупности тех объективных обстоятельств, в которых он действует; иначе говоря, обязанность предвидеть, какие причинно-следственные связи могут возникнуть между его поведением и объективными условиями, которые уже существуют в наличии или которые могут образоваться. Как раз отношение личности к этой социальной обязанности характеризует присущие ей психологические особенности. Целый ряд лиц, принимающих решение отступить от нормативных правил, прежде чем действовать, убеждаются в том, что такое поведение в конкретной обстановке не приведет к негативным последствиям. Но анализ возможности возникновения различных причинно-следственных связей требует от субъекта определенных психических усилий, своего рода психического "насилия" личности над собой. А такая способность, свидетельствующая об ответственном отношении к социальным ценностям, есть результат полученного в обществе воспитания, и далеко не все индивиды ею обладают. О том, что индивид не выполнил такую возложенную на него социальную обязанность анализа объективной обстановки, в которой происходит реализация его поведенческого акта, свидетельствуют наступившие последствия. Это уже есть показатель определенной степени общественной опасности личности, которая в уголовном праве находит свое выражение в неосторожной форме вины.

Подтверждением сказанному может послужить нормативный порядок организации дорожного движения. Например , если водитель ночью в отсутствие других транспортных средств на проезжей части дороги сознательно выехал на полосу встречного движения и это было зафиксировано работниками ГИБДД, он подлежит привлечению к административной ответственности в соответствии с ч. 4 ст. 12.15 КоАП РФ. Никакие доводы водителя, что этот маневр совершен им глубокой ночью, не создавал помех для движения и, по его убеждению, был абсолютно безопасен, во внимание приняты не будут. Административное правонарушение имело место. Ситуация существенно меняется, когда подобный маневр осуществляется во время интенсивного движения транспорта. Она требует уже от водителя быстрого и точного расчета скорости встречных транспортных средств, постоянно меняющегося расстояния, погоды, видимости, состояния дорожного покрытия и т.д. В результате одни водители совершают запрещенный маневр, убедившись, что тщательно оценили сложившуюся дорожную обстановку; другие относятся легковесно к такой оценке и также осознанно совершают подобное нарушение, что становится причиной дорожно-транспортного происшествия, в результате которого погибает человек; третьи допускают аналогичное нарушение по причине проявленной невнимательности. Из них виновный в дорожно-транспортном происшествии будет привлечен к уголовной ответственности, а два других подлежат административному взысканию.

Сходные социальные ситуации проявляются во всякой нормативной системе, образующей правопорядок. Мы убеждены в том, что законодатель допустил глубокое искажение при отражении социальной действительности в уголовно-правовом нормотворчестве, отождествляя сознательное или неосознаваемое нарушение ряда нормативных правил, что присуще для административного правонарушения, с умыслом или неосторожностью, отражающих степень общественной опасности личности в уголовном праве, и установил в первых частях ряда статей УК РФ уголовную ответственность за действия (бездействие), которые выражаются в нарушении нормативных предписаний, а в последующих частях - за последствия, причиной или одним из необходимых условий которого они явились (ст. 215, 217, 220, 228.2, 247, 252). Вследствие этого правоприменители столкнулись с большими трудностями, решая вопрос, а к каким преступлениям - умышленным или неосторожным - относятся деяния, предусмотренные указанными статьями УК РФ. Поэтому из сферы уголовного законодательства должны быть исключены случаи уголовной ответственности за нарушение каких-либо нормативных предписаний без наступления последствий главным образом материального характера, действительно свидетельствующих об общественной опасности лиц, осознанно или в результате упущения нарушивших эти правила.

Библиография:

1. Бачинин В.А. Энциклопедия философии и социологии права. СПб., 2006.
2. Будзинский С. Начала уголовного права. Варшава, 1870.
3. Дядькин Д.С. Теоретические основы назначения уголовного наказания: алгоритмический подход. СПб., 2006.
4. Келина С.Г., Кудрявцев В.Н. Принципы советского уголовного права. М., 1988.

КонсультантПлюс: примечание.

Принцип вины нормативно закреплен в ст. 5 УК РФ, кᴏᴛᴏᴩая гласит: «1) Лицо, подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие обще­ственно опасные последствия, в отношении кᴏᴛᴏᴩых установлена его вина. 2) Объективное вменение, то есть уголовная ответствен­ность за невиновное причинение вреда, не допускается». Основой формирования данного принципа будет известный постулат рим­ского права: «Nullum crimen, nulla poena sine culpa» (нет преступле­ния и наказания без вины)

Данный принцип нашел отражение в Модельном кодексе СНГ и в уголовных кодексах многих стран СНГ, за исключением УК Ук­раины. Аналогично российскому закону данный принцип сформу­лирован в ст. 8 Модельного кодекса, ст. 5 УК Беларуси и ст. 7 УК Азербайджана. Схожим образом закреплен ϶ᴛᴏт принцип в УК Узбе­кистана: «Лицо подлежит ответственности исключительно за те общественно опасные деяния, в совершении кᴏᴛᴏᴩых будет доказана его вина, в установленном законом порядке». Стоит сказать - положение ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующего содержания имеется и в УК Казахстана, но закреплено оно не на уровне принципов уголовного права, а в ст. 19 «Вина».

Несколько более подробно изложен он в ст. 7 УК Таджикистана «Принцип личной ответственности и виновности»: «1. Никто не мо­жет нести уголовную ответственность иначе, как за ϲʙᴏи собствен­ные деяния, действие или бездействие. 2. Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные деяния и насту­пившие общественно опасные последствия, в отношении кᴏᴛᴏᴩых установлена его вина. 3. Объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается». Принцип личной ответственности и виновности содержится и в УК Кыргызстана, хотя он и не раскрывает его содержания.

УК Грузии не определяет рассматриваемый принцип, но содер­жание некᴏᴛᴏᴩых статей позволяет установить несомненную значи­мость вины для уголовной ответственности по ϶ᴛᴏму закону. В част­ности, ст. 7 основанием уголовной ответственности признает совершение противоправного и виновного деяния, а ст. 25, посвя­щенная регламентации ответственности соучастников, определяет, что исполнители и соучастники преступления подлежат уголовной

ответственности только на основании их собственной вины в совме­стном противоправном деянии, с учетом характера и степени уча­стия каждого из них в совершении преступления.

Вина - один из центральных институтов уголовного права. Требование ее установления для привлечения к ответственности имеет социально-историческое и сугубо правовое обоснование. Во Всеобщей Декларации прав человека (1948 г.) зафиксировано, что «каждый человек, обвиняемый в совершении преступления, имеет право считаться невиновным до тех пор, пока его виновность не бу­дет установлена законным порядком путем гласного судебного раз­бирательства, при кᴏᴛᴏᴩом ему обеспечиваются все возможности для защиты» (ч. 1 ст. И) 198 Международный пакт о гражданских и политических правах (1966 г.) подтвердил, что «каждый обвиняе­мый в уголовном преступлении имеет право считаться невиновным, пока виновность его не будет доказана согласно закону».199 Вслед за данными международными актами Конституция РФ в ст. 49 закрепила: «1. Отметим, что каждый обвиняемый в совершении преступления считается не­виновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотрен­ном федеральным законом порядке и установлена вступившим в за­конную силу приговором суда. 2. Обвиняемый не обязан доказывать ϲʙᴏю невиновность. 3. Неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого».

Несмотря на ϲʙᴏю особую значимость для правоприменения и фиксацию на уровне принципа уголовного закона, само понятие ви­ны в отечественном законодательстве отсутствует. В главе 5 УК РФ «Вина» ст. 24 говорит исключительно о формах вины: «Виновным в преступ­лении признается лицо, совершившее деяние умышленно или по не­осторожности». Вместе с тем в уголовных кодексах некᴏᴛᴏᴩых стран СНГ нормативное определение вины имеется. Так, ст. 21 УК Рес­публики Беларусь «Вина и ее формы» гласит: «1. Вина - ϶ᴛᴏ пси­хическое отношение лица к совершаемому общественно опас­ному деянию, выраженное в форме умысла или неосторожности. 2. Виновным в преступлении может быть признано исключительно вменяемое лицо, совершившее общественно опасное деяние умышленно или по неосторожности». Статья 23 УК Украины также

в Международные акты о правах человека. . С. 40-41 э Там же. С. 57.

Принципы уголовного права

определяет: «Виной будет психическое отношение лица к совер­шаемому действию либо бездействию, предусмотренному настоя­щим Кодексом, и его последствиям, выраженное в форме умысла или неосторожности».

Концепция вины, являясь сложной и противоречивой, тем не менее, достаточно подробно разработана отечественной юридиче­ской наукой. Не углубляясь в анализ понятия и сущности вины, от­метим, что в науке обычно выделяются два подхода к ее определе­нию. С позиций оценочной концепции вины она понимается как совокупность обстоятельств, заслуживающих по убеждению суда отрицательной оценки и требующих уголовной ответственности; с точки зрения психологической концепции вины она рассматривается как отношение лица к деянию и его последствиям. Противостояние данных теорий в конечном итоге закончилось их некᴏᴛᴏᴩым сближени­ем, проявляющемся в том, что сторонники психологической теории вины стали признавать наличие некᴏᴛᴏᴩых оценочных компонентов в содержании вины: лицо, совершившее преступление, осознавая общественную опасность ϲʙᴏего деяния, осознает и негативную об­щественную оценку ϲʙᴏего поведения, а также демонстрирует ϲʙᴏе пренебрежительное отношение к охраняемым законом социальным ценностям. Итогом такого сближения можно признать позицию П. С. Дагеля и Д. П. Котова, согласно кᴏᴛᴏᴩой сущность вины пред­ставляет собой отрицательное психическое отношение субъекта к окружающей его социальной действительности, к охраняемым уго­ловным законом общественным отношениям, интересам, благам, кᴏᴛᴏᴩое ограничено рамками психического отношения к деянию и его последствиям,200 а также утверждение В. В. Мальцева о наличии

социального и психологического аспектов вины.

Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что время подтвердило состоятельность именно психологической концепции вины, и потому в настоящий период можно констатировать, что наличие психологических аспектов в институте вины будет бесспорным. Этот факт выступает необхо­димым условием уяснения сущности принципа вины в уголовном

праве. Стоит заметить, что он однозначно утверждает о том, что вина может быть при­суща только лицу, обладающему сознанием и волей.

Из ϶ᴛᴏго следует как минимум два требования принципа вины: ответственности в уголовно-правовом порядке подлежат исключи­тельно физические лица, а среди них - только те, кто обладает соз­нанием и волей. В случае если второе утверждение традиционно рассматри­вается в рамках анализа принципа вины, то первое - либо вообще не анализируется, либо анализируется в рамках принципа личной ответственности.

Принцип личной ответственности не получил самостоятельного нормативного закрепления в УК РФ, тем не менее в науке он иссле­дован достаточно хорошо. С. Г. Келина и В. Н. Кудрявцев вклады­вают в него следующее содержание: 1) преступлением признается акт поведения, совершенный конкретным физическим лицом - ин­дивидом, а не коллективом или социальной общностью; 2) физиче­ское лицо подлежит уголовной ответственности только за то, что было причинено его собственным деянием (действием или бездейст­вием); 3) ответственность и наказание за преступление имеют лич­ный характер, т. е. должны распространяться на лицо, совершившее преступление.202 Представляется, что в самостоятельном существо­вании данного принципа на уровне уголовного закона нет нужды, поскольку первое из указанных положений будет составной ча­стью принципа вины, третье - входит в содержание принципа справедливости, а второе - несостоятельно ввиду обоснованного существования в УК норм об ответственности лица, отдавшего неза­конный приказ, за совершенное в его исполнение преступление, об ответственности организаторов организованных преступных групп за все совершенные группой преступлений, если они охватывались их умыслом.

Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что первым положением принципа вины будет требование привлечения к уголовной ответственности только физических лиц. Понятие физического лица охватывает граждан, лиц без гражданства и иностранных граждан, в связи с чем некор­ректным следует признать необоснованное ограничение уголовным законом в целом ряде случаев субъектов уголовно-правовых отно-

200 Дагель П. С, Котов Д. П. Субъективная сторона преступления и ее установление.

Воронеж, 1974. С. 66-67.

201 Мальцев В. В. Принципы уголовного права... С. 219.

202 Келина С. Г. , Кудрявцев В. Н. Принципы советского уголовного права. М., 1988. С 100.

Принципы уголовного права

шений исключительно гражданами. При этом основное предназначе­ние данного требования состоит в создании заслона на пути воз­можности признания субъектами преступления и уголовной ответ­ственности юридических лиц. Следует отметить, что в проектах УК РФ 1993 и 1994 гг. содержались нормы об ответственности юриди­ческих лиц. В частности, в ст. 21 (2) проекта Общей части УК РФ 1994 г. было сказано, что юридическое лицо подлежит уголовной ответственности «при наличии условий, предусмотренных статьей 106 настоящего Кодекса». В части 1 ст. 106 проекта указывалось, что юридическое лицо подлежит уголовной ответственности за дея­ние, предусмотренное уголовным законом, при перечисленных ниже условиях:

а) оно виновно в неисполнении или ненадлежащем исполнении

прямого предписания закона, устанавливающего обязанность либо

запрет на осуществление определенной деятельности;

б) оно виновно в осуществлении деятельности, не соответст­

вующей его учредительным документам или объявленной цели;

в) деяние, причинившее вред либо создавшее угрозу причине­

ния вреда личности, обществу или государству, было совершено в

интересах данного юридического лица либо было допущено, санк­

ционировано, одобрено, использовано органом или лицом, осуще­

ствляющим функции управления юридическим лицом.203 В основу

института уголовной ответственности юридических лиц был поло­

жен по большей части опыт зарубежных стран в урегулировании

данного вопроса. Его суть состоит в следующем: 1) разработанная в

доктрине и практике судов стран англосаксонской системы права

теория «строгой» или «абсолютной» ответственности позволяет

привлечь корпорацию к уголовной ответственности за строго опре­

деленный круг (статутных) преступлений при отсутствии вины;

2) принцип отождествления, основанный на презумпции того, что

«действия (или бездействие) и психическое отношение к ним со сто­

роны некᴏᴛᴏᴩых высших должностных лиц ("контролирующих

должностных лиц"), кᴏᴛᴏᴩые признаются составляющими самое

личность организации, суть поведение и психическое отношение

корпорации как таковой» позволяет привлечь корпорацию к от­ветственности и за те преступления, в отношении кᴏᴛᴏᴩых требуют­ся доказательства вины.

Вместе с тем привнесение в отечественное законодательство ин­ститута ответственности юридических лиц, не сопровождаемое раз­работкой теории статутных преступлений и вины юридического лица, слепое копирование иностранного опыта при отсутствии надлежащих условий и традиций правоприменения нельзя признать оправданны­ми.
Стоит отметить, что основной аргумент сторонников установления уголовной ответ­ственности юридических лиц состоит в установлении гарантий защи­ты от неправомерных действий юридических лиц, особенно в сфере экономики и природопользования. При этом, по справедливому замеча­нию И. Э. Звечаровского, «в рамках системы отечественного законо­дательства реализация идеи "юридические лица - субъекты преступления" мало что даст, так как если та или иная социально-экономическая проблема не решается в рамках, например, граждан­ско-правового регулирования, то и привнесение в средства и способы ее решения уголовно-правовых начал окажется малоэффективным и создаст исключительно иллюзию решения проблемы, как ϶ᴛᴏ не раз имело ме-

сто в отечественной законодательной практике».

Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что концепция вины в отечественном уголовном праве не применима к деяниям юридических лиц, а поскольку вина, являясь признаком преступления, органично входит в основание уголовной ответственности, то, следовательно, ей могут подлежать только физические лица, что и закрепляет на принципиальном уров­не ст. 5 УК РФ.

Вторым положением принципа вины следует признать правило, зафиксированное в УК Таджикистана и отсутствующее в иных на­циональных законах. Это правило об ответственности лица только за собственные действия. Стоит заметить, что оно не позволяет «переложить» бремя ответственности за ϲʙᴏи действия (бездействие) на третьих лиц, яв­ляясь ϲʙᴏеобразным выражением принципа личной (или персональ­ной) ответственности.

Третьим положением, раскрывающим содержание принципа ви­ны, будет требование привлечения к уголовной ответственно-

203 Подробнее см: Никифоров А С Юридическое лицо как субъект преступления и уголовной ответственности М, 2002 С 8&-8Э.

Там же С 123

Звечаровский И. Э. Указ соч. С. 56

Принципы уголовного права

сти только тех физических лиц, кᴏᴛᴏᴩые обладают сознанием и волей. В уголовном праве наличие данных психических компонен­тов у лица связывается с его вменяемостью. Не случайно Н. С. Та-ганцев повествовал, что вменяемость субъекта будет краеугольным камнем всех теорий, признающих основанием наказуемости винов­ное посягательство на правопорядок.206

Судебная практика категорично признает вменяемость предпо­сылкой виновности лица. «Объективное вменение вины советским уголовным законодательством не допускается» (определение Су­дебной коллегии Верховного Суда СССР от 22.04.1965 г. по де­лу М); «ответственность за общественно опасное деяние возможна, если оно совершено умышленно или по неосторожности» (поста­новление Пленума Верховного Суда СССР от 21. 10. 1963 г. по де­лу Б.); «обвинение лица в совершении преступления, основанное только на факте наступивших последствий, при отсутствии умыш­ленной или неосторожной вины, представляет собой объективное вменение, чуждое советскому уголовному праву» (постановление Пленума Верховного Суда СССР от 10.10.1964 г. по делу А); «лицо может нести уголовную ответственность за наступившие последст­вия исключительно в том случае, когда они явились результатом вины - умышленной или неосторожной» (постановление Пленума Верхов­ного Суда СССР от 06.04.1965 г. по делу Т. и др.); «наступившие последствия, находящиеся в причинной связи с действиями обвиняемо­го, влекут для него уголовную ответственность только при наличии с его стороны вины умышленной или неосторожной» (определение Су­дебной коллегии Верховного Суда СССР от 03.10.1945 г. по делу С.) - вот только некᴏᴛᴏᴩые из указаний высшей судебной инстанции страны

относительно рассматриваемого вопроса.

Аналогичным подходом отличается и доктрина уголовного пра­ва. В частности, В. Г. Павлов пишет: «Вменяемость как признак, ха­рактеризующий лицо, совершившее преступление, дает основание ставить вопрос о его виновности, а в дальнейшем, следовательно, об уголовной ответственности и наказании, т. е. установление вменяе­мости преступника как бы предшествует установлению в соответст-

вии с принципами уголовного закона его виновности, кᴏᴛᴏᴩая дока­зывается как на стадии предварительного следствия, так и в суде».208 Таким образом, именно реализация решения вменяемого субъекта, обладающего ϲʙᴏбодой воли (ϲʙᴏбодой выбора того или иного - правомерного или противоправного - варианта поведения), дейст­вовавшего с осознанием социальной характеристики ϲʙᴏего поступ­ка, может служить основанием для привлечения его к уголовной от­ветственности.

В связи с признанием ϲʙᴏбоды воли непременным условием привлечения к уголовной ответственности ряд ученых отмечает: «...ɥᴛᴏбы действовать ответственно с позиции уголовного зако­на, лицо должно, во-первых, знать ϲʙᴏи обязанности, пути и средст­ва их реализации с учетом последствий, к кᴏᴛᴏᴩым может привести их выполнение или невыполнение. Иными словами, адресат уголов­ного закона, прежде всего, должен иметь возможность получения информации об уголовно-правовых требованиях к его поведению и последствиях их реализации или нереализации».209 В связи с данным утверждается, что «в отношении лица, нарушившего закон по не­знанию, если его незнание было обусловлено непреодолимыми для данного лица обстоятельствами, уголовная ответственность должна исключаться».210 Стоит сказать - полагаем, что при верной, в принципе, посылке автором приведенных цитат сделан не вполне верный вывод. В случае если требование об информированности населения о всех предписывае­мых ему законом правилах поведения понимать так, что все законы и иные нормативные акты должны быть официально опубликованы или иным способом доведены до всеобщего сведения, то ϶ᴛᴏ, безус­ловно, верно. Это подтверждается и Конституцией РФ, установив­шей, что неопубликованные законы или нормативные акты не могут применяться на территории России (ст. 15) При этом из ϶ᴛᴏго вовсе не следует, что незнание закона может служить извинительным обстоя­тельством при решении вопроса о привлечении лица к уголовной ответственности. Непременное знание закона может служить со­ставляющей основания для привлечения к ответственности, если законодательно установленный состав совершенного лицом общест­венно опасного деяния включает в описание объективной стороны

208 Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая. Т. 1. М., 1994. С. 151-152.

207 Вопросы уголовного права и процесса в практике Верховных Судов СССР и РСФСР. 1938-1978. М., 1980. С. 31-32.

Павлов В. Г. Субъект преступления и уголовная ответственность. СПб., 2000. С. 51. Звечаровский И. Э. Указ. соч. С. 60-61. " Там же. С. 61.

Принципы уголовного права

указание на нарушение тех или иных правил или на заведомую не­законность деяния. В ϶ᴛᴏм случае осознание противоправности ϲʙᴏ­их действий (бездействия) входит в содержание вины, но опять-таки речь здесь не идет об осознании уголовно-правовой противо­правности деяния. В качестве примера сошлемся на определение Же­лезнодорожной коллегии Верховного Суда СССР от 26.03.1949 г. по делу Б., где указано, что «выполнение должностным лицом ϲʙᴏих функций с нарушением должностной инструкции не может быть ему поставлено в вину, если оно не было ознакомлено уполномоченными лицами с ϶ᴛᴏй инструкцией».211 Таким образом, знание закона не мо­жет быть предпосылкой вины, принцип вины к ϶ᴛᴏму не обязывает.

Следующее требование принципа вины состоит в ограниче­нии ответственности лица рамками его вины. Стоит заметить, что оно весьма удачно сформулировано Ю. И. Ляпуновым и А. Ф. Истоминым: «...не толь­ко по отношению к действию (бездействию) и его общественно опасным последствиям, но и ко всем иным юридически значимым обстоятельствам, влияющим на квалификацию содеянного, лицо должно проявить психическое отношение».212 Это требование яв­ляется, пожалуй, центральным в содержании данного принципа. Рас­сматривая его, следует отметить, что оно имеет первостепенное зна­чение для определения объема вменяемых в вину поступков и. следовательно, для определения объема возлагаемой ответственности Лицо несет уголовную ответственность исключительно за те ϲʙᴏи преступные намерения, кᴏᴛᴏᴩые реально проявились на практике. Так, Судебная коллегия Верховного Суда СССР в определении от 26.01.1972 г. по делу Т. и др. указала: «По советскому уголовному законодательству преступные мысли, настроения, даже замысел совершить преступле­ние, хотя бы и высказанные в той или иной форме и ставшие извест­ными посторонним (так называемое обнаружение умысла), сами по себе не влекут уголовной ответственности. Закон допускает уголов­ную ответственность исключительно с того момента, когда намерение лица со­вершить преступление реализуется в конкретных общественно опасных действиях, направленных на осуществление задуманного посягательства».213 При всем этом реально совершенные телодвиже­ния и наступившие последствия не могут быть поставлены в вину,

если лицо не проявило к ним психического отношения в форме умыс­ла или неосторожности. Свидетельство тому - целый ряд решений высшей судебной инстанции: «Уголовное преследование не может иметь места, если обвиняемый не предвидел и не мог предвидеть на­ступивших последствий» (определение Судебной коллегии Верховно­го Суда СССР от 27.08.1954 г. по делу Л.); «обвиняемый не может нести ответственность за последствия, наступившие по не зависящим от него обстоятельствам, кᴏᴛᴏᴩые он по обстоятельствам дела не мог предвидеть и устранить» (постановление Пленума Верховного Суда СССР от 02. 01. 1948 г. по делу Б.);214 «невиновное причинение вре­да- казус (случай) имеет место, если лицо не предвидело общест­венно опасных последствий ϲʙᴏего действия или бездействия и по обстоятельствам дела не должно было и не могло их предвидеть» (оп­ределение Судебной Коллегии Верховного Суда РФ от 03. 06. 1993 г. по делу Д.) 215 На примере умышленных преступлений сказанное можно представить следующим образом (см. схему 6)

Не стоит забывать, что вариант А схемы 6 демонстрирует, что в случае наступления последствий, кᴏᴛᴏᴩые не входили в предметное содержание вины лица, совершившего преступление, его ответственность ограничива­ется рамками исключительно тех последствий, кᴏᴛᴏᴩые оно предвидело, жела­ло или допускало, т. е. рамками вины.

Не стоит забывать, что вариант Б1 схемы 6 иллюстрирует иную ситуацию. В случае, если в содержание вины лица, совершившего то или иное деяние, входило предвидение, желание или допущение каких-либо общественно опас­ных последствий, кᴏᴛᴏᴩые реально не наступили, его ответственность ограничивается реально совершенным и причиненным.

Единый объем предметного содержания вины и признаков ре­ально совершенного деяния будет непременным условием квали­фикации содеянного как оконченного преступления; в то время как несовпадение данных объемов дает основание для квалификации соде­янного либо как покушения на преступление, либо как непреступно­го деяния. Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что установление психического отношения к конструктивным признакам состава преступления имеет первооче­редное значение для квалификации деяния.

Вопросы уголовного права и процесса... С. 209.

212 Уголовное право. Общая часть. Учебник / Под ред. Н. И. Ветрова, Ю. И. Ляпунова.

213 Вопросы уголовного права и процесса... С. 31.

" Там же. С. 37

іам же. и. а.

Судебная практика по уголовным делам: В 2 ч. Ч. 2: Разъяснения по вопросам Об-

Й и Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации. М., 2001. С. 120-

Принципы уголовного права

Не предвидится

последствие 2

Не стоит забывать, что вариант А

осознается				предвидится				желается, допускается
действие (бездействие)				причинная связь			последствие 1

Объем ответственности

Не стоит забывать, что вариант Б

	осознается					предвидится				желается.
										допускается
											Последствие
	действие)
		Объем ответственности

Схема 6. Уместно отметить, что определение границ уголовной ответственности согласно принципу вины (в умышленных преступлениях)

Исключая выше сказанное, выявление глубины ϶ᴛᴏго отношения (понимаемого в науке как степень вины), а также установление психического отноше­ния к признакам, не входящим в состав преступления (например, к отягчающим наказание обстоятельствам), служат предпосылкой назна­чения справедливого наказания. Еще в 30-х годах Н. В. Крыленко пи­сал: «наказывая, мы всегда будем исходить из того, насколько ϶ᴛᴏт че­ловек "виноват", т. е. насколько в пределах, кᴏᴛᴏᴩые от него зависели, он сознательно и умышленно или по грубой небрежности, или пре­ступной самонадеянности нарушил установленные пролетарской вла­стью запреты».216 Подтверждается ϶ᴛᴏ требование и современными ис­следователями. В частности, Т. В. Кленова также указывает, что «прин­цип виновной ответственности в уголовном праве предполагает... назначение наказания с учетом вины, без объективного вменения».217

Еще одним положением принципа вины в уголовном праве яв­ляется требование о законодательном урегулировании вопроса об установлении формы вины в том или ином составе преступ­ления. Надо отметить, что ϶ᴛᴏ требование впервые и ненадолго бы­ло соблюдено в УК РФ 1996 г. до внесения в него изменений Зако­ном от 20 мая 1998 г. Речь идет о содержании ч. 2 ст. 24 УК РФ, кᴏᴛᴏᴩая в изначальной редакции устанавливала правило, по кᴏᴛᴏᴩо­му «деяние, совершенное по неосторожности, признается преступ­лением только в том случае, когда ϶ᴛᴏ специально предусмотрено ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующей статьей Особенной части настоящего Кодекса». Отметим, что тем самым на законодательном уровне было установлено, что если в тексте статьи Особенной части УК нет указания на неосторожность, то, следовательно, предусмотренное в ней деяние может быть совер­шено только умышленно. Вопросы определения формы вины в соста­ве преступления были урегулированы законодателем. Сегодня ситуа­ция изменилась. С учетом внесенных изменений ч. 2 ст. 24 УК РФ сформулирована следующим образом: «Деяние, совершенное только по неосторожности, признается преступлением исключительно в том случае, когда ϶ᴛᴏ специально предусмотрено ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующей статьей Осо­бенной части настоящего Кодекса». В ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙии с данным форма вины в преступлении определяется иначе. Схематично требование ст. 24 можно представить следующим образом (см. схему 7).

неосто­рожность

Формальный состав пре­ступления

едвойная» форма вины

Есть указа­ние на мотив и цель

Нет указания на і мотив и цель

неосто­рожность

«двойная» форма вины

Схема 7. Уместно отметить, что определение формы вины в преступлении

В науке неоднократно обращалось внимание на некорректность, стилистическую неточность, неоправданность, нецелесообразность данной нормы.218 При этом полагаем, что речь должна идти не об изъ­ятии ее из текста закона, а скорее, наоборот, о ее дальнейшей разра­ботке и совершенствовании.
Стоит отметить, что осознавая, что разработка рекоменда­ций по совершенствованию текста ч. 2 ст. 24 УК РФ будет темой самостоятельного исследования, отметим исключительно, что на уровне прин­ципиального положения уголовного закона важна сама идея законо­дательного урегулирования вопроса о форме вины в том или ином составе преступления.

218 Звечаровскип И Э. Указ. соч. С 64-65, Мальцев В. В. Принципы уголовного пра­ва... С. 201-205, и др.

Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что содержание принципа вины раскрывается в уго­ловном праве посредством следующих положений: уголовной от­ветственности подлежит только физическое лицо и только за ϲʙᴏе собственное поведение; уголовной ответственности подлежит исключительно вменяемое и достигшее определенного возраста лицо; для квалифи­кации содеянного как преступления крайне важно установить наличие психического отношения ко всем конструктивным признакам объек­тивной стороны состава преступления; форма вины в том или ином составе преступления должна быть установлена законодательно.

Исходя из ϶ᴛᴏго, принцип вины в УК РФ может быть представ­лен в следующей редакции.

Статья 5. Принцип вины

Уголовной ответственности подлежит только физическое,

вменяемое, достигшее определенного возраста лицо.

Лицо подлежит уголовной ответственности только за те со­

вершенные им лично или в соучастии с другими лицами обществен­

но опасные действия (бездействие) и наступившие общественно

опасные последствия, в отношении кᴏᴛᴏᴩых установлена его вина в

форме умысла или неосторожности.

Объективное вменение, то есть уголовная ответственность за

невиновное причинение вреда, не допускается.

Форма вины в преступлении определяется настоящим Кодек­

Под принципами уголовного права принято считать определенные в уголовном законодательстве основополагающие идеи, которые раскрывают его содержание в целом, так и содержание отдельных его институтов.

Уголовный кодекс закрепляет пять принципов уголовного права:

1. Принцип законности;
2. Принцип равенства граждан перед законом;
3. Принцип вины;
4. Принцип справедливости;
5. Принцип гуманизма;

Принципы уголовного права отражают общечеловеческие ценности, принципы уголовного права основаны на Конституции Российской Федерации и нормах международного права.

Принцип законности означает, что преступность деяния, а также наказание за преступность деяния определяются только Уголовным кодексом и в случае если в законе нет указания на преступления, то нет и преступления, равно как и наказания.

Принцип законности означает, что только уголовный закон определяет, какие деяния признаются преступными и только уголовный закон является источником уголовного права, ни какие другие акты органов государства не могут содержать норм уголовного - правового характера.

Принцип законности означает, что к уголовной ответственности может быть привлечено лицо, совершившее общественно опасное деяние, запрещенное уголовным законом.

Принцип законности адресован не только правоприменителю, но и законодателю, нельзя устанавливать уголовную ответственность за действия, являющиеся реализацией прав и свобод человека.

Принцип равенства граждан перед законом состоит в том, что лица совершившие преступления, равны перед законом и подлежат уголовной ответственности независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, отношениям к религии.

Принцип равенства граждан перед законом прямо вытекает из Конституции Российской Федерации.

Положения принципа равенства граждан перед законом распространяется только на привлечении лица к уголовной ответственности, но они не распространяются на меру наказания, которая всегда индивидуальна.

Принцип вины означает, что лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия или бездействие и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина.

Смысл принципа вины означает, что никто не может быть привлечён к уголовной ответственности, если не установлена его личная вина в отношении общественно опасного деяния и наступивших последствий.

Любое общественно опасное деяние признается преступлением лишь в том случае, когда оно совершенно виновно.

Принцип вины является основополагающим началом уголовного права и означает, что юридическая оценка деяния и применение к лицу мер уголовно - правового воздействия возможны лишь в том случае, когда содеянное явилось результатом его воли и сознания.

Принцип справедливости уголовного права означает, что наказание, применяемое к лицу, совершившему преступление, должно быть справедливым - соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного.

Принципы уголовного права – совокупность фундаментальных и наиболее важных в российском законодательстве концепций и принципов, которые необходимы для обеспечения справедливости уголовного процесса. Принципы права – это то, без чего уголовное законодательство не может бороться с преступностью должным образом и обеспечивать безопасность и охрану всех граждан России и её республик. В современном законодательстве выделяют шесть наиболее важных общеправовых принципов. Прочитав данную статью, вы узнаете о том, каково значение принципов права, какие существуют принципы уголовного права в РФ, а также каким образом эти принципы помогают в борьбе с незаконными деяниями, которые рассматриваются в рамках УК РФ.

Принципы

Говоря о существующих принципах уголовного права, важно отметить, что каждый из них является отдельным и индивидуальным. Однако каждый из шести существующих принципов является частью системы, благодаря чему они совместно функционируют в законном пространстве. Каждый принцип изложен в Уголовном кодексе Российской Федерации и закреплён на законодательном уровне.

В современном уголовном законодательстве РФ существуют шесть основополагающих принципов, соблюдение которых должно неукоснительно выполняться:

1. Принцип неотвратимости уголовно-правового воздействия.

Природа каждого из них – Конституция РФ, которая защищает права и свободы всех граждан нашего государства. Все вышеперечисленные принципы закреплены в Уголовном Кодексе РФ, так как они обязательно должны применяться в судопроизводстве и любых других уголовно-процессуальных действиях.

В целом все они направлены на сохранение порядка в обществе, защиту интересов и прав граждан, а также на сохранение нужного и сбалансированного соотношения прав и обязанностей каждого из нас. Далее читайте более подробно о каждом из вышеуказанных принципов.

Первый принцип, о котором пойдёт речь в данной статье – принцип законности, в основе которого лежат такие термины, как преступность и наказуемость противоправных деяний. Классификация преступных деяний, а также меры наказания за их совершение регулируются только Уголовным кодексом РФ. Принцип законности изложен в статье 3 УК РФ.

Согласно принципу законности:

• любое деяние, которое можно классифицировать как уголовное преступление, рассматривается действующей редакцией УК РФ с учётом всех обстоятельств и сопутствующих факторов, и только УК РФ может классифицировать то или иное деяние как уголовное правонарушение;
• привлечение к уголовной ответственности осуществляется лишь в рамках Уголовного законодательства, и привлекается к ней только тот, кто является преступником (тот, кто совершил злодеяние);
• меры пресечения установлены УК РФ: ими нельзя злоупотреблять, а также нельзя применять те меры наказания, которые не предписывает Уголовный закон.
• все возможные преступления и злодеяния, регулируемые в рамках УК РФ, прописаны в УК РФ;
• все возможные меры наказания за уголовные правонарушения прописаны в УК РФ;
• все прочие сопутствующие процессы и последствия (к примеру, судимость, условно-досрочное освобождение, принцип содержания в исправительной колонии и пр.) также регулируются Уголовным кодексом РФ.

Таким образом, принцип законности заключается в том, что Уголовный кодекс РФ является абсолютным и единственным законным источником определения преступления, меры наказания и прочих уголовно-процессуальных факторов.

Конституция РФ, а именно статья 19, закрепляет за гражданами государства равные права и обязанности. Данное правило применимо не только в рамках Конституции РФ, но и на международном уровне. Именно поэтому в уголовном законодательстве каждый человек, являющийся гражданином Российской Федерации, предстаёт перед законом в равной степени, вне зависимости от расовой, половой, религиозной принадлежности.

Принцип равенства граждан перед судом и законом прописан в статье 4 УК РФ.

В соответствии с этим принципом:

1. Все граждане РФ, которые совершили злодеяние, регулируемое в рамках УК РФ, предстают перед законом и судом в равной степени. Это означает, что за одно и то же деяние, совершённое при равных условиях и обстоятельствах, преступники получат одинаковое наказание.
2. Каждый правонарушитель в процессе судопроизводства имеет право на защиту своих интересов, ознакомление с данными по обвинению, на участие в процессе суда.
3. Каждый гражданин РФ, принимающий участие в уголовном судопроизводстве, имеет право на защиту интересов и охрану.

В некоторых случаях данный принцип нарушается.

Для таких случаев существует статья 136 УК РФ (Нарушение равенства прав и свобод человека и гражданина), в соответствии с которой виновник может получить одно из следующих наказаний:

• штрафная санкция (300 тысяч рублей);
• наложение ограничений на осуществление трудовой деятельности, связанной с заниманием ряда должностей (на пять лет);
• обязательные, принудительные, исправительные работы (пять лет);
• лишение свободы (5 лет).

Под подобными нарушениями равенства прав и свобод понимают следующие действия, которые совершаются с использованием особого служебного или руководящего положения:

1. Предубеждение или ненависть по отношению к социальным меньшинствам;
2. Дискриминация по половому, расовому или национальному признакам.

Принцип равенства граждан перед судом и законом позволяет быть уголовному законодательству универсальным и в равной степени применимым по отношению ко всем гражданам Российской Федерации.

Данный принцип изложен в пятой статье Уголовного кодекса РФ. Суть принципа сводится к тому, что уголовная ответственность наступает лишь по отношению к тем лицам, вина которых доказана, а также за те злодеяния, которые были совершены виновниками. Важно отметить, что бездействие также наказуемо в рамках УК РФ.

В основе понятия «вина» лежит фактор участия сознания и воли преступника. В противном случае, если его вины в совершении злодеяния не было, закон рассматривает такое преступление как следствие факторов непреодолимой силы. В подобных ситуациях суд вынужден рассматривать такие факторы, как наличие/отсутствие способности виновника предотвратить совершение злодеяния, его желание предотвратить преступление, его психологическое и психическое состояние и пр.

Наличие прямого умысла, мотивов и намерений преступника всегда позволяет оценить его вину и вынести соответствующее решение в суде. Однако виновником может стать и тот, у кого не было прямого умысла и намерения совершать преступление. Например, водитель автомобиля при нарушении правил дорожного движения может причинить вред здоровью пешехода без предварительного мотива и умысла. В таких случаях водитель будет признан виновником, так как он нарушил правила дорожного движения. Если же водитель причинил вред здоровью пешеходу, который нарушал правила дорожного движения (переходил дорогу в неположенном месте), даже если результатом деяния стала гибель пешехода, водитель не может быть признан виновным и нести уголовную ответственность.

Ещё одно название принципа вины – принцип субъективного вменения, и в его основе лежит следующее:

• вина каждого подозреваемого в совершении того или иного правонарушения должна быть доказана судом при участии свидетелей, улик и прочих доказательств;
• уголовная ответственность может наступать лишь тогда, когда вина подозреваемого полностью доказана;
• в 24 статье УК РФ говорится следующее: «Виновник преступления – лицо, совершившее деяние умышленно или по неосторожности»;
• уголовная ответственность не может возникать в тех случаях, когда вина подозреваемого не была доказана.

Таким образом, принцип вины необходимо рассматривать с позиции множества факторов, таких как халатность, неосторожность, умысел, а также с позиции наличия внешних факторов и факторов непреодолимой силы.

Регулирование принципа справедливости осуществляется в рамках статьи 6 УК РФ. Особо важную роль играет справедливо вынесенное решение суда по отношению к подсудимому: строгость наказания должна зависеть от совершённого им проступка и степени серьёзности наступивших в результате деяния последствий.

При рассмотрении принципа справедливости возникают два аспекта, которые нельзя оставлять без внимания:

1. Уравнительный аспект, суть которого сводится к тому, что все граждане равны перед законом, вне зависимости от их социальной, расовой, половой или религиозной принадлежности. За совершение одного и того же деяния в равных условиях граждане РФ получат одно и то же наказание.
2. Дифференцирующий аспект, суть которого сводится к тому, что при анализе каждого совершённого правонарушения необходимо учитывать множество сопутствующих факторов (умысел, мотивы, цели, внешние факторы, обстоятельства форс-мажор и пр.). Любое правонарушение, к примеру, нанесение вреда здоровью, может осуществляться по разным причинам и в результате воздействия различных факторов. Поэтому мера наказания по отношению к тому, кто намеренно нанёс увечья кому-либо, и к тому, кто сделал это случайно, будут различными.

На первый взгляд, эти два принципа противоречат друг другу, но, на самом деле, суть принципа справедливости сводится к тому, что любое противоправное деяние должно рассматриваться индивидуально. Правоохранительными органами и судом должны рассматриваться все обстоятельства данного уголовного правонарушения, так как именно от результатов расследования будет зависеть справедливость выносимого судом приговора.

Стоит учитывать такие факторы, как:

• возраст преступника;
• наличие у преступника корыстных мотивов;
• влияние внешних факторов и обстоятельств непреодолимой силы;
• положение преступника в обществе и пр.

Во многих случаях наиболее справедливым решением является снисхождение суда или вынесение приговора об условном сроке отбывания наказания.

Статья 7 УК РФ регулирует так называемый принцип гуманизма. Основная идея принципа заключается в том, что закон должен учитывать нравственную сторону человеческой жизни. Задачей закона в любой стране является охрана безопасности, прав и свобод гражданина. Именно поэтому любое вынесенное судом наказание не должно сопровождаться мучительными страданиями виновника, а также не должно быть связано с посягательством на его чувства, ценности и честь.

Защита прав и свобод гражданина является основной идеей государства, и изложена она в Конституции РФ.

В уголовном праве существуют две ключевые задачи, которые сосуществуют и выполняются в современном законодательстве:

1. Охрана и защита мирных граждан, их прав, свободы и чести. Их защита от лиц, которые предпринимают попытки посягнуть на честь и достоинство кого-либо.
2. Применение карательных мер по отношению к той группе людей, которая предпринимает попытки посягнуть на честь, достоинство, имущество или жизнь кого-либо.

Любые карательные меры, применяемые современным законодательством, необходимы в качестве предупреждения по отношению ко всем гражданам государства. Однако даже существующие меры наказания ни в коем случае не должны ущемлять право человека на сохранение чести, достоинства, а также не должны сопровождаться моральными или физическими мучениями. В противном случае такое наказание нельзя расценивать как легальное.

Принцип неотвратимости

Принцип неотвратимости уголовно-правового воздействия состоит в том, что за любое противоправное деяние всегда последует наказание. Это действительно необходимо для того, чтобы принцип справедливости мог существовать, а также для того, чтобы другие люди понимали о последствиях, которые наступают за подобное правонарушение.

Под неотвратимостью понимается «неизбежность», что означает следующее: от наказания не освобождается никто, если он является виновником.

Принцип неотвратимости изложен в 8 статье УК РФ. Он не является отдельным принципом, однако вытекает из содержания восьмой статьи, в которой идёт речь о том, что при наличии состава преступления в действиях кого-либо уголовная ответственность за это непременно наступает.

Принцип неотвратимости уголовно-правового воздействия появился в законодательстве сравнительно недавно, а именно в 1991 году, и носит он сугубо процессуальный характер.

В его основе лежит следующее:

• если некто совершает злодеяние, которое регулируется Уголовным кодексом РФ, он непременно должен понести соответствующее наказание, которое регламентируется УК РФ;
• любой гражданин имеет право на освобождение от уголовной ответственности, но лишь в тех случаях, которые предусмотрены Уголовным кодексом РФ или Уголовно-процессуальным кодексом РФ.

Таким образом, согласно данному принципу УК РФ, каждый, кто совершает действия, которые признаются незаконными и рассматриваются в рамках уголовного законодательства, подлежит наказанию, предусмотренному УК РФ.

Из данной статьи вы узнали о том, какие существуют регулирующие уголовное право принципы, в чём их взаимосвязь, а также о том, что представляет собой и к чему может относиться каждый принцип из уголовного права. Очевидно, что все они направлены на формирование и защиту свобод и прав для каждого члена общества. Однако некоторые из них нацелены на выполнение предупредительной функции: все же любое правонарушение должно быть наказано. Для других станет очевидным тот факт, что последствия совершения таких деяний действительно малоприятные. В то же время, меры наказания, регламентируемые УК РФ, не предусматривают наличие каких-либо карательных мер, сопровождающихся унижением чести и достоинства виновника. И, несмотря на вероятность возникновения противоречий в рамках данных принципов, их задачи вполне очевидны, и именно к их неукоснительному выполнению и должна стремиться современная система уголовного права.

480 руб. | 150 грн. | 7,5 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут , круглосуточно, без выходных и праздников

240 руб. | 75 грн. | 3,75 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Автореферат - 240 руб., доставка 1-3 часа, с 10-19 (Московское время), кроме воскресенья

Гревнова Ирина Александровна. Вина как принцип уголовного права Российской Федерации: диссертация... кандидата юридических наук: 12.00.08.- Саратов, 2001.- 182 с.: ил. РГБ ОД, 61 02-12/173-6

Введение

Глава 1. Понятие и форма правового принципа .

1. 1. Понятие правового принципа 9-35

1. 2. Понятие и форма уголовно-правового принципа.. 36-52

Глава 2. Содержание и уровни реализации уголовно-правового принципа вины .

2. 1. Понятие и содержание вины 53-114

2. 2. Понятие, содержание и уровни реализации уголовно- правового принципа вины 115-157

Заключение 158-160

Библиография 161-182

Введение к работе

Актуальность темы диссертационного исследования. Конституция Российской Федерации провозглашает Россию демократическим правовым государством и определяет человека, его права и свободы в качестве приоритетных ценностей. Это означает, что человек во взаимоотношениях с другими членами общества, соответствующими организациями, учреждениями, предприятиями, государством в целом наделяется правами и строго определенными юридическими обязанностями. В свою очередь, организации, учреждения, предприятия, их должностные лица, государство в целом во взаимоотношениях с людьми также наделяются юридическими обязанностями и строго определенным комплексом прав. Такая правовая системность создает механизм, который позволяет, во-первых, обеспечивать приоритетность интересов человека и гражданина, его права и свободы; во-вторых, осуществлять контроль со стороны государства за качеством реализации обозначенного постулата, его организациями, предприятиями, учреждениями их должностными лицами и иными служащими, а обществу - за государством, принявшим на себя конституционную обязанность по формированию правового и демократического государства, в котором человек с его правами и свободами поставлен во главу угла; в-третьих, выявлять и давать соответствующую правовую оценку всем случаям преступного причинения вреда личности, обществу и государству.

Такого рода механизм образуется всей правовой системой Российской Федерации, значительная роль в которой, принадлежит уголовному праву.

Уголовное право опосредованно, а в некоторых аспектах непосредственно обеспечивает решение многих названых выше интересов, задачей которого и выступает охрана личности, общества и государства от преступных посягательств. Вместе с тем охрака в демократическом, правовом государстве должна осуществляться таким образом, чтобы права и свободы человека и гражданина, законные интересы общества и государства, с одной стороны, не подвергались преступному воздействию, с другой - лица, совершившие общественно опасное деяние должны быть ограничены в своих правах и свободах, но только в случаях установления их вины в содеянном. Только в этой ситуации ограничение гражданина в его правовом статусе воспринимается и самим преступником, и обществом в целом как закономерный шаг государства. Вина, в определенном смысле, выступает моральным и правовым основанием привлечения лица к уголовной ответственности. Именно это, по нашему мнению, и побудило законодателя, возвести вину в принцип.

В настоящее время, как известно, в УК России сконструирована норма, регламентирующая принцип вины (ст. 5 УК РФ). В норме отмечается: «1. Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. 2. Объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается».

Представленный законодательный вариант принципа вины сам по себе подчеркивает его исключительную важность. Вместе с тем целый ряд его аспектов, в той или иной мере, влияющих на эффективность решения уголовно-правовых задач по охране личности, общества и государства от преступных посягательств, предупреждения преступлений, непосредственно в норме, определяющей принцип вины, не заложены, хотя, как представляется, потребность в этом испытывает и законодательная практика, и теория уголовного права, и судебная практика. Речь идет о понятии принципа вины, его форме, содержании, месте его законодательного закрепления и ряде других. В связи с этим предпринятая диссертантом попытка решения перечисленных аспектов, заявленной проблемы, видится исключительно актуальной.

Степень разработанности темы. В юридической литературе проблемы принципов уголовного права и вины, в том числе на уровне принципа, в разное время рассматривались в работах: Н.А. Беляева, Я М. Брайнина, Н.В. Васильева, Н.И. Ветрова, Г.Б. Виттенберга, Е.В. Ворошилина, P.P. Галиакбарова, А.А.

Герцензона, Ф.Г. Гилязева, П.С. Дагеля, Ю.А. Демидова, Н.И. Загородникова, Г.А. Злобина, И.И. Карпеца, В.А. Квашиса, С.Г. Келиной, Г.А. Кригера, В.Н. Кудрявцева, Н.Ф. Кузнецовой, А.В. Куликова, И. Лекшаса, В.В. Лунеева, Н.В. Лясса, В.В. Мальцева, Б.С. Маньковского, А.В. Наумова, Б.С. Никифорова, А.А. Пионтковского, А.Н. Попова, Б.Т. Разгильдиева, А.И. Рарога, С.Н. Саба-нина, А.Б. Сахарова, К.Ф. Тихонова, В.И. Ткаченко, A.M. Трухина, Б.С. Утев-ского, П.А. Фефелова, М.Д. Шаргородского, С.А. Шоткинова, М.Л. Якуба, В.А. Якушина и др.

Тем не менее, до сего времени многие очень важные стороны принципа вины, либо не исследовались вовсе, либо их исследование проводилось до его законодательного закрепления в Уголовном кодексе Российской Федерации. В этом ряду находятся проблемы: понятия принципа вины, содержание, его форма и реализация, место расположения в уголовном законодательстве России.

Целью исследования является разработка понятия принципа вины, формы его выражения и законодательного закрепления в уголовном праве, установление содержания названного принципа и его реализация.

Для достижения поставленной цели определены следующие задачи исследования: разработка общего понятия правового принципа в современном российском праве, определения его признаков; отграничение понятия принципа от других смежных правовых категорий и понятий; формулирование понятия принципа уголовного права; определение формы выражения и законодательного закрепления принципов уголовного права Российской Федерации вообще и принципа вины в частности; изучение философских, историко-правовых аспектов проблемы принципа вины; раскрытие содержания принципа вины, исследование понятия вины, ее форм; выявление механизма реализации принципа вины в уголовном праве.

Объектом исследования являются теоретические и практические проблемы уголовно-правового принципа вины, решение которых повышает эффективность уголовно-правовой охраны личности, общества и государства от преступных посягательств.

Предметом исследования выступают соответствующие положения философии, общей теории права, международного, конституционного, уголовного права, уголовного законодательства дореволюционной России, советского и постсоветского периодов, ныне действующего Уголовного кодекса РФ, уголовного законодательства некоторых зарубежных стран, по изучаемой проблеме.

Методологическую основу диссертационного исследования составляют общенаучные методы познания: диалектический, системного анализа, а также частно-научные методы: догматический, исторический, логический, логико-юридический, сравнительно-правовой и др.

Положения и выводы диссертации основываются на нормах Конституции Российской Федерации, соответствующих международно-правовых актах, уголовном, уголовно-процессуальном законодательстве Российской Федерации, иных нормативных актах.

Теоретическую основу исследования составили труды отечественных и зарубежных ученых, затрагивающие различные аспекты исследуемой проблемы, а также публикации в научных изданиях и периодической печати, освещающие исследуемую проблему.

Кроме того, проанализировано уголовное законодательство США, Англии, Германии и ряда других стран по изучаемой проблеме.

Научная новизна исследования выражается в предпринятой автором попытке определения понятия уголовно-правового принципа Российской Федерации вообще и принципа вины в частности, формы его выражения и законодательного закрепления, наполнения содержанием принципа вины и его реализации.

Основные положения, выносимые на защиту. В проведенном исследовании обосновываются и выносятся на защиту следующие наиболее важные положения:

1. Понятие и содержание правового принципа.

2. Понятие и содержание уголовно-правового принципа.

3. Определение и закрепление принципов в преамбуле Уголовного кодекса Российской Федерации.

4. Понятие и содержание уголовно-правового принципа вины.

5. Включение в содержание принципа вины определение понятия вины.

6. Включение в содержание принципа вины презумпции невиновности.

7. Реализация принципа вины на законодательном и правоприменительном уровнях.

Теоретическое и практическое значение исследования состоит в том, что оно вносит определенный вклад в теорию уголовного права по вопросам определения места и роли принципов в уголовно-правовой системе, раскрывает содержание и форму уголовно-правового принципа вины и порядка его реализации в правотворческой и правоприменительной деятельности. Практическая значимость исследования заключается в том, что сформулированные выводы и рекомендации могут быть востребованы законодательной и судебно-следственной практикой, учебным процессом при подготовке юристов по специальностям «Юриспруденция» и «Правоохранительная деятельность», а также в переподготовке и повышении квалификации работников правоохранительных органов и суда.

Апробация результатов диссертационного исследования. Результаты исследования представлены на научно-практических конференциях Саратовского юридического института МВД РФ, на научно-практическом семинаре «Разграничение полномочий по предмету совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации» Саратовской Государственной

Академии права, на учебно-методическом совете Поволжского регионального юридического института СГАП, заседаниях кафедры уголовного права и криминологии СЮИ МВД РФ.

Основные идеи и положения, содержащиеся в работе, отражены автором в трех публикациях.

Структура и объем диссертации определяется целями и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, объединяющих четыре параграфа, заключения и библиографии. Работа выполнена в соответствии с требованиями ВАК. Объем диссертации составляет страниц.

Понятие правового принципа

В условиях формирования в Российской Федерации правового государства возрастает роль права - основного и универсального регулятора общественных отношений. Перед всеми отраслями права стоит единая задача - способствовать развитию демократического государственного и общественного строя. Эта программа обеспечивается решением специфических отраслевых правовых задач. Для уголовного права таковыми являются охрана личности, её свобод, собственности, природной среды, общественных и государственных интересов, а также мира и безопасности человечества1. Из этого исходит теория уголовного права и действующее уголовное законодательство2. Претворение названных задач в жизнь осуществляется путем определения, какие общественно опасные деяния являются преступлением, и какое наказание ожидает лиц, их совершивших3. Вопросы же преступности и наказуемости деяний находятся в центре уголовно-правовой политики. Они принципиально важны для любого государства. Признание того или иного деяния настолько опасным, что необходимо введение государственного принуждения в отношении лиц, его совершивших, выбор таких мер, которые бы гарантировали реальную безопасность, носят политический характер, поскольку относятся к одним из основных средств поддержания, укрепления, развития существующих государственных и общественных институтов. В них наиболее последовательно воплощается воля личности и воля всего народа.

Для разрешения и обеспечения реализации этих базисных уголовно- правовых вопросов государству, обществу необходимо официально их зафиксировать, придать им определенную форму и соответствующее содержание. Всему этому должно предшествовать исследование соотношения между государством и правом, именно они в процессе своего функционирования находятся в сложном взаимодействии, во взаимной двусторонней связи, во взаимной зависимости.

Исторически государство и право возникают одновременно в результате разложения родового строя и перехода общества в более высокое, качественное состояние. Гносеологические корни у них едины. Они заключаются, прежде всего, в экономической необходимости. «На известной, весьма ранней ступени развития общества, - отмечал Ф. Энгельс, - возникает потребность охватить общим правилом повторяющиеся изо дня в день акты производства, распределения и обмена продуктов, позаботиться о том, чтобы отдельный индивид подчинился общим условиям производства и обмена. Это правило, в начале выражающееся в обычае, становится затем законом. Вместе с законом необходимо возникают и органы, которым поручается его соблюдение, - публичная власть, государство»1.

Если государство, по Томасу Гоббсу, возникает из необходимости защиты всех против всех2, то право создает юридические механизмы для этого. Они объективно нужны друг другу, развиваются вместе, поэтому их нельзя рассматривать изолированно. Право без государства утратило бы свою твердую опору, а государство без права не могло бы четко и эффективно функционировать. Это два наиболее прочных столпа власти. Вот почему «господствующие при данных экономических отношениях индивиды должны конституировать свою силу в виде государства, а своей воле необходимо должны придать... всеобщее выражение в виде государственной воли, в виде закона.. .»3.

В то же время государство и право - самостоятельные явления, и их отождествление недопустимо, дистанция между ними всегда сохраняется. По образному замечанию М.А. Аржанова, «государство и право ни на минуту не остаются... наедине, с глазу на глаз» . Государственное и правовое развитие -единый процесс, но в рамках этого процесса могут быть несовпадения, противоречия, вызываемые главным образом субъективными факторами.

В 1960 годах в юридической литературе возник философский спор относительно природы связей между государством и правом. По мнению одних ученых, эти связи носят лишь функционально-координационный характер (Л.С. Явич, B.C. Петров); по мнению других - причинно-следственный (В.Е. Гулиев, Э.В. Кузнецов, Н. Неновски, А.А. Кененов). В первом случае основным аргументом выдвигалось то, что государство не является конечным источником права и, следовательно, эти явления не находятся в отношениях причины и следствия; во втором - подчеркивалось, что зависимость между государством и правом не может трактоваться в отрыве от общей теории причинности2.

Между государством и правом могут возникать расхождения, коллизии, например, в целях и методах. Это объясняется тем, что государство и право в некотором роде - «антиподы», их позиции не во всем совпадают. Власть имеет тенденцию к неограниченности, выходу из-под контроля, она тяготится всякой внешней связанностью, зависимостью, а право стремится умерить эти поползновения, «обуздать» амбиции власти, «поставить ее на место», ввести в юридические рамки3. Как заметил С.С. Алексеев, «право существует и развивается в известном противоборстве с государством... Оно - мощный антитоталитарный фактор»4. Подобная конфронтация в той или иной форме наблюдается во всех обществах, где действуют государственная власть и право. Они как бы - «противовесы» по отношению друг к другу1. Между этими двумя социальными институтами заложено генетическое противоречие: государство и право олицетворяют различные измерения жизни - государство опосредует всеобщий интерес (средствами политики), а право - это «сфера выражения особых интересов граждан, социальных общностей, общественных организаций» .

Право не только исторически обусловленная, но и динамическая система. Смена социально-экономических формаций, изменения социальной структуры общества, идеологии и психологии составляющих его слоев и групп, политическая борьба - все это обусловливало качественные изменения содержания права, его институтов и норм. И вместе с тем можно констатировать идущую от античности тенденцию все более последовательного отражения в теории права, его принципах, нормах и институтах идеи справедливости, сбалансированного отражения свободы и ответственности.

По замечанию Ф. Энгельса, говорить о праве вообще нельзя, не затрагивая вопроса о соотношении необходимости и свободы. Это высказывание полностью соотносится с классическими суждениями Томаса Гоббса об основном смысле права: «Не делай другому того, чего не хотел бы, чтобы делали тебе»4; категорическим императивом Иммануила Канта, предусматривающим поступать так, «чтобы свободное проявление твоего произвола было совместимо со свободой каждого, сообразной со всеобщим законом»5; мнением Гегеля отметившим, что заповедь права гласит: «Будь лицом и уважай других в качестве лиц»1.

Право - носитель ведущих социальных ценностей общества. Оно в определенной мере отражает отдельные моральные требования, как бы ставя их под свою защиту. Право содержит ориентиры для политики, построения и реализации целей, выбора средств. Право устанавливает и границы одобряемой или допускаемой обществом политической деятельности (например, запрещает под угрозой наказания использование в ней любых форм насилия). Отсюда между правом и политикой могут возникать не только отношения инструментального взаимодействия, но и конфликтные отношения.

Понятие и форма уголовно-правового принципа

Каждая отрасль права, включая и уголовное право, строится на основе системы правовых принципов, руководящих начал, пронизывающих всю систему норм данной отрасли права и определяющих содержание ее важнейших институтов и норм. Отраслевые правовые принципы есть, с одной стороны, проявление в данной отрасли права общих принципов права, а с другой - концентрированное отражение особенностей предмета и метода правового регулирования этой отрасли права. Они являются не просто правовыми требованиями и идеями общества, а закреплены законодательно.

Законы вообще, и уголовный закон, в частности, должны создаваться, изменяться и применяться, исходя из общечеловеческих ценностей: свободы, равенства, справедливости, гуманизма. Все эти положения были выработаны человечеством за время его развития, и любое отступление от них чревато превращением уголовного закона из гаранта безопасности в детонатор общественного произвола. Указанные основные начала и ценности выражены в важнейшем институте уголовного права - его принципах1.

Главной целью действующего УК РФ определена охрана прав и свобод человека и гражданина (ч.1. ст.2). Соответственно, Особенная часть на первое место ставит защиту от преступных посягательств основных человеческих ценностей: жизнь, здоровье, свободу. Таким образом, охрана общечеловеческих ценностей впервые закреплена в нашем уголовном законе и в системе принципов, сформулированных в самостоятельных статьях (ст. ст. 3-8 УК РФ)2.

На самостоятельное значение принципов в структуре права уже обращено внимание в литературе. На первый взгляд, казалось бы, принципы права охватываются понятием нормативно юридического предписания, то есть они формулируются в виде особых норм-принципов. В действительности же понятие нормы не перекрывает понятия принципа. Принципы имеют значение особого звена структуры права, пронизывают содержание права на всех уровнях его построения, все элементы правовой системы.

С учетом той роли, которую играют принципы в структуре права, нуждается в дальнейшем уточнении их форма выражения в уголовном праве, то есть размещение и закрепление уголовно-правовых принципов в УК РФ. Для разрешения этой проблемы необходимо обратиться к природе уголовно-правового принципа, выяснить существует ли различие между принципами уголовного права и правовыми принципами.

В уголовно-правовой литературе существует четыре точки зрения на понятие «принципы уголовного права». Согласно первой точке зрения, принципов уголовного права понимаются как своего рода идеи (основополагающие, руководящие), сформулированные законодателем1 или выводимые из смысла норм уголовного права. Согласно второй, принципы уголовного права - это исходные, основополагающие начала, основы уголовного права3. Согласно третьей, под принципами уголовного права понимаются и идеи, и начала (основы)4. Авторы, придерживающиеся четвертой точки зрения, определяют принципы уголовного права как закрепленные в законе наиболее общие, руководящие положения, закрепленные в правовых нормах, руководящие идеи по узловым вопросам уголовного права и процесса и лежащие в основе всей системы уголовно-правовых и процессуальных норм5.

Определение принципов уголовного права посредством понятия «начало» также, на наш взгляд, неправильно, так как этот же термин уже применяется в УК РФ в статье 60, где говорится об «Общих началах назначения наказания»3. Неверно и определение принципов уголовного права посредством понятия «основа», так как не каждая основа права является его принципом. Кроме того, нельзя определять понятие принципы (то есть начала) права через это же понятие «начала», так как это будет тавтологией - грубейшей логической ошибкой.

Что касается третьей точки зрения, согласно которой принципы - это идеи и основы (начала права), то все вышесказанное в полной мере можно отнести и к ней. Необходимо только добавить, что правомерность отождествления понятий «идея» и «начало» («основа»), на наш взгляд, ни на чем не основана, так как они не имеют единого логического основания.

В четвертой точке зрения в определении принципов уголовного права выступают «положения» и тут же, через запятую «идеи». Очевидно, автор также отождествляет принципы с идеями, закрепленными в нормах права.

Проведенный анализ позволяет сделать вывод о том, что определения «принципы уголовного права», имеющиеся в литературе, недостаточно точно отражают сущность принципов уголовного права и с этой точки зрения нуждаются в совершенствовании.

В юридической литературе, посвященной принципам уголовного права, исследователи часто ограничиваются только констатацией того, что присуще всем принципам права. Так, например, М.Д. Шаргородский писал: «Принцип -это основное, исходное положение какой-либо теории, учения, науки и так далее».

Е.А. Смирнов считает, что принципами уголовного права являются руководящие начала, основные идеи, выраженные в его нормах и определяющие его содержание и форму1. Г.А. Кригер говорит о том, что правовые принципы - это вытекающие из социально-экономической природы общественного строя и закрепленные в праве идеологические, политические и нравственные (руководящие идеи), определяющие направленность, характер и объем правового регулирования общественных отношений2. Общим для этих определений является то, что в них ярко выражен общеправовой характер, специфика же уголовно-правовых принципов в них не показана.

Понятие и содержание вины

Проблема вины занимает одно из ведущих мест в уголовном праве. Вина является основным признаком субъективной стороны состава преступления, виновность - одним из признаков преступления и играет большую роль для квалификации преступлений, ответственность за которые наступает в зависимости от формы вины.

Вина в уголовно-правовом смысле - это психическое, субъективное отношение лица к совершаемому им деянию и его последствиям. В ней воплощена целостная характеристика преступления, и потому она выступает обязательным (необходимым и достаточным) основанием уголовной ответственности. Еще в римском праве существовало правило sine culpa поп est aliguis puniendus (никого нельзя наказывать без вины), а также множество подтверждающих его афористических изречений римских юристов. Тем самым можно сделать вывод, что еще древние римляне исходили из принципа вины (виновного вменения). В то же время из истории известно, что первоначально ответственность (в том числе и уголовная) строилась на противоположном ему принципе объективного вменения, то есть возложения наказания за причинение общественно опасных последствий независимо от характера психического к ним отношения. Как указывает Н.С. Таганцев, «требование виновности как условия наказуемости далеко не всегда признавалось уголовными законодательствами. В истории права мы встречаем на это различные ответы, стоящие в зависимости от культуры народа, от свойств его юридического мышления. Так, в эпоху более отдаленную, в древнейшем праве, мы всюду встречаемся с периодом так называемого объективного вменения: примитивная мысль не шла далее внешнего явления, не доискивалась бытия виновности, ее оттенков; оттого не только не различалось умышленное и неосторожное причинение вреда, но к ним приравнивались и случайные повреждения. Но постепенно к фактическому вменению присоединяется, как его дополнение, вменение моральное. Во внешнем вреде ищут проявления внутренней виновности действующего; в направлении его воли, в его недостаточной заботливости, о поддержании господства юридического порядка видя основу ответственности - in malcliciis voluntas, поп rerum exitus»(B преступлениях важнее намерение, чем результат)1. В науке русского уголовного права принцип субъективного вменения постулировался еще в начале XIX в. Так, О. Горегляд, определяя понятие преступления, указал, что оно «есть деяние противозаконное, умышленное и при этом вредное государству или частным людям». Неумышленное, то есть последовавшее случайно, без всякого участия умысла и воли лица, деяние «не вменяется как преступление»2.

Изучение исторических источников позволило Г.А. Злобину сделать вывод, что практика виновного вменения сложилась значительно раньше, чем развернутое законодательное закрепление и доктринальная разработка принципа ответственности за вину. В то же время «в практике и в общественном сознании представления об ответственности за вину, видимо, долгое время уживались с признанием правомерности объективного вменения»3. В России законодательное закрепление принципа ответственности за вину произошло в середине XVII в. в Уложении царя Алексея Михайловича (Соборном уложении 1649 года), хотя зачатки субъективного (виновного) вменения встречаются еще в Русской Правде. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года и Уголовное уложение 1903 года уже прочно основываются на принципе виновного вменения. Так, Уложение о наказаниях (ст. 7) провозглашало, что «зло, сделанное случайно, не только без намерения, но и без всякой со стороны учинившего оное неосторожности, не считается виною», а Уголовное уложение 1903 года эту же мысль в ст. 42 отражало следующим образом: «Не вменяется в вину преступное деяние, коего учинивший не мог предвидеть или предотвратить». Однако наряду с этим русское дореволюционное уголовное право допускало в известном объеме объективное вменение1.

Лозунг персональной ответственности был, выдвинут в период французской буржуазной революции. «Жестоко подвергать невинных бесчестью, которому подлежат лишь злодеи; всякое бесчестящее наказание должно, следовательно, быть личным»,- писал Ж.П. Марат2.

Советский уголовный закон с первых лет своего существования прочно встал на путь преемственности принципа виновного вменения. Подтверждение тому - многочисленные декреты Советской власти, в которых постоянно говорится об ответственности за те или иные преступные деяния при наличии вины. Например, декрет СНК РСФСР от 8 мая 1918 года «О взяточничестве» устанавливал уголовную ответственность лиц, «виновных в принятии взяток», а также «виновных в даче и хранении огнестрельного оружия и обращении с ним» предписывал привлекать к судебной ответственности лиц, «виновных в совершении указанных ниже деяний» (далее следовал перечень умышленных и неосторожных преступлений). Но в «Руководящих началах по уголовному праву РСФСР», принятых постановлением НКЮ 12. 12. 1919 года, понятие вины не раскрывается. Однако в ст. 12 п. 3 «Руководящих начал» указывалось, что при определении меры наказания в каждом отдельном случае необходимо выяснить «обнаружено ли совершающим деяние заранее обдуманное намерение... или деяние совершено в состоянии запальчивости, по легкомыслию и небрежности».

Отказ от раскрытия понятия вины в «Руководящих началах» 1919 года объясняется тем, что понятие вины рассматривалось как институт, порожденный идеалистической философией, буржуазным государством и правом.

Подобные тенденции в законодательстве и науке были не долговечны. Последовательно придерживались принципа виновного вменения УК РСФСР 1922 года и 1926 года, уголовные законы других союзных республик, а также официальная судебная практика. Характерно, например, что Верховный Суд СССР, добиваясь правильного применения законодательства о государственных преступлениях, 2 января 1928 года принял постановление «О прямом и косвенном умысле при контрреволюционном преступлении». Сам факт этого постановления говорит, как будто, в пользу отстаивания высшей судебной инстанцией страны принципа субъективного вменения. Однако разъяснение о том, что контрреволюционные действия имеют место и тогда, «когда совершивший их хотя и не ставил прямо контрреволюционную цель, однако, сознательно допуская наступление общественно опасных последствий своих действий, должен был их предвидеть»1, фактически расширяет пределы вины, и прокладывает путь к объективному вменению.

Понятие, содержание и уровни реализации уголовно- правового принципа вины

Принцип вины предполагает неразрывную взаимосвязь субъективных и объективных признаков преступления. С одной стороны, лицо может нести уголовную ответственность лишь за те свои желания и намерения, которые реально воплотились в общественно-опасных действиях (бездействии). С другой стороны, никакие вредные для общества действия (бездействие) и их последствия не могут служить основанием уголовной ответственности, если они не сопровождались психическим отношением лица к своему поступку. Таким образом, вина реально существует в определенных законодателем формах и видах.

Форма вины - это установленное уголовным законом определенное взаимоотношение (сочетание) элементов сознания и воли совершающего преступление лица, характеризующее его отношение к деянию1.

Уголовное законодательство предусматривает две формы вины - умысел и неосторожность. В УК РФ (ст. 25 УК) впервые закреплены теоретические положения уголовного права о делении умысла на два вида: прямой и косвенный.

Первым общим признаком обоих видов умысла по действующему законодательству является осознание лицом общественной опасности своих действий (бездействия). Как и предшествующее уголовное законодательство России, УК РФ 1996 года прямо не включает в формулу умысла осознание уголовно-правовой противоправности, являющейся, по нашему мнению, юридически более точным выражением общественной опасности.

В реальной действительности осознание общественной опасности и уголовной противоправности исторически традиционных деяний (убийств, грабежей, краж и так далее) практически едино. Оно формируется в процессе социализации, приобретения жизненного опыта, получения образования. Но в действующем УК много специальных норм, которые нельзя познать на бытовом уровне. Судебная же практика продолжает идти по устоявшейся в советское время традиции: незнание уголовно-правового запрета лицом, совершившим преступление, не является законным основанием освобождения его от уголовной ответственности, так как с одной стороны, осознание противоправности не является юридически значимым элементом вины, а с другой - уголовное право исходит из древней исторической презумпции: Ignorantia juris nocet - незнание закона не является оправданием. Эта формула римского права не закреплена в действующем законе и ее требование не может быть абсолютным при строгом соблюдении законодательно определенного принципа вины.

Введение в формулу вины признака сознания уголовной противоправности деяния - путь к преодолению имеющихся элементов объективного вменения. Но для этого надо отказаться от фактической презумпции «никто не может отговариваться незнанием закона». Ныне же она позволяет не выяснять важного признака вины - осознания противоправности, а презюмировать его. И только в тех случаях, когда судом точно установлено, что подсудимый не только не знал о противоправности своих действий, но и объективно не имел возможности знать об этом, решение может быть принято в рамках субъективного вменения.

Думается, что в формулу вины следует ввести осознание противоправности, и уголовный закон должен содержать норму об ошибке в правовом запрете. В параграфе 17 УК ФРГ («Ошибка в запрете»), говорится: «Когда у лица, совершающего деяние, отсутствует понимание того, что оно действует противоправно, то оно действует невиновно, если оно не могло избежать этой ошибки. Если лицо могло избежать этой ошибки, то наказание может быть смягчено...».

Второй признак умысла - предвидение наступления общественно опасных последствий. При прямом умысле имеется предвидение возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий, а при косвенном -только предвидение возможности их наступления. Предвидение как конструктивная часть формулы умысла в материальных составах означает мысленное представление лица о последствиях, которые могут наступить в результате его действия или бездействия. В действующем законодательстве речь идет только об общественно опасных последствиях, указанных в законе.

Полагаем, что нельзя согласиться с профессором Н.Г. Ивановым, который утверждает, что, предвидя наступление последствий, субъект сознает развитие причинной связи и характер возможного преступного результата и, следовательно, если предвидение входит в состав сознания, нелепо выделять его наряду с сознанием в качестве очередного элемента умысла1. Это неверно, так как ошибка прогноза предвидения отражается на вине субъекта. Он должен нести ответственность в рамках фактически содеянного и в пределах субъективного вменения.

Осознание общественной опасности деяния и предвидения вероятности общественно опасных последствий осуществляются на рациональном уровне и образуют интеллектуальный момент вины в форме умысла (умышленной вины). Во избежание объективного вменения необходимо учитывать эмоциональное состояние субъекта. Отрицательные эмоции могут парализовать интеллект субъекта, сузить сферу его деятельности, снизить его прогностические возможности.

УК РФ учитывает это только при оценке совершения убийства, а также тяжкого или средней тяжести причинения вреда здоровью в состоянии аффекта (ст. 107 и 113). Но состояние сильного душевного волнения (аффекта) возникает не только при совершении названных преступлений и не только в результате неправомерных действий со стороны потерпевшего. Поэтому интеллектуальный момент вины следует установить исходя из всех обстоятельств совершения преступления, а не презюмировать его, базируясь только на вменяемости лица и его возрасте.

Третьим и наиболее важным признаком умысла является желание или не желание наступления прогнозируемых общественно опасных последствий. По этому признаку прямой умысел существенно отличается от косвенного.

При прямом умысле виновный желает наступления общественно опасных последствий, которые он предполагает достигнуть в результате своих действий (бездействия). Наступившие последствия могут и не отражать конечных целей виновного, а служить лишь средством достижения более отдаленных целей, как преступных, так и непреступных. Примером может служить «заказное» убийство руководителя предприятия с целью занятия его должности. Реализация или не реализация этой конечной цели в данном случае не имеет юридического значения, если виновный пытался достигнуть ее через убийство руководителя.