Невротическая потребность в любви по фромму причины. Признаки невротической любви. Проблемы в семье – как с ними справиться

Карен Хорни

Тема, которую я хочу сегодня предложить вашему вниманию, это невротическая потребность в любви. Я, возможно, не представлю вам новых наблюдений, так как вы уже знакомы с клиническим материалом, который многократно излагался в той или иной форме. Предмет столь обширен и сложен, что я вынуждена ограничиться только некоторыми аспектами. На описании имеющих отношение к этому вопросу явлений я остановлюсь как можно короче, и подробнее - на обсуждении их значения.

Под термином «невроз» я понимаю не ситуационный невроз, а невроз характера, который начинается в раннем детстве и захватывает всю личность, более или менее поглощая ее.

Когда я говорю о невротической потребности в любви, я имею в виду явление, с которым мы встречаемся в наше время в различных формах почти в каждом неврозе, в разной степени осознаваемое и проявляющееся в преувеличенной потребности невротика в эмоциональной привязанности, позитивной оценке окружающих, их советах и поддержке, также как и в преувеличенной чувствительности к фрустрации этих потребностей.

В чем разница между нормальной и невротической потребностью в любви? Я называю нормальным то, что обычно для данной культуры. Все мы хотим быть любимыми и наслаждаемся, если это удается. Это обогащает нашу жизнь и наполняет нас счастьем. В такой степени потребность в любви, или, точнее, потребность быть любимым, не является невротической. У невротика потребность быть любимым преувеличена. Если официант или газетчик менее любезны, чем обычно, невротику это портит настроение. Если на вечеринке не все настроены к нему дружелюбно - тоже. Нет нужды множить примеры, потому что это явление хорошо известное. Разница между нормальной и невротической потребностью в любви может быть сформулирована так: для здорового человека важно быть любимым, уважаемым и ценимым теми людьми, которых он ценит сам, или от которых он зависит; невротическая потребность в любви навязчива и неразборчива.

Невротические реакции лучше всего выявляются при анализе, так как в отношениях пациент - аналитик присутствует одна характерная черта, отличающая их от других человеческих отношений. При анализе относительное отсутствие эмоциональной вовлеченности врача и свободное ассоциирование пациента создают возможность наблюдать эти проявления в более ярком виде, чем это случается в повседневной жизни. Невротические расстройства могут различаться, но мы видим снова и снова, сколь многим пациенты готовы пожертвовать, чтобы заслужить одобрение аналитика, и как они щепетильны во всем, что может вызвать его неудовольствие.

Среди всех проявлений невротической потребности в любви я хотела подчеркнуть одно, весьма обычное для нашей культуры. Это переоценка любви. Я имею в виду, в частности, тип невротических женщин, которые чувствуют себя в опасности, несчастными и подавленными всегда, пока рядом нет никого бесконечно им преданного, кто любил бы их и заботился о них. Я имею в виду также женщин, у которых желание выйти замуж принимает форму навязчивости. Они застревают на этой стороне жизни (выйти замуж) как загипнотизированные, даже если сами абсолютно неспособны любить и их отношение к мужчинам заведомо скверное. Такие женщины, кроме того, обычно неспособны развивать или реализовать свои творческие возможности, даже если они талантливы.

Существенная характеристика невротической потребности в любви - это ее ненасытность, выражающаяся в ужасной ревнивости: «Ты обязан (а) любить только меня!» Мы наблюдаем это явление у множества супружеских пар, в любовных интригах и даже дружбах. Под ревностью я понимаю здесь не реакцию, основанную на действительных фактах, а именно ненасытность и требование быть единственным предметом любви.

Еще одно выражение ненасытности невротической потребности в любви - это потребность в безусловной любви. «Ты обязан (а) любить меня независимо от того, как я себя веду». Это очень важный фактор, который нужно особенно учитывать при начале анализа. В это время у аналитика может возникнуть впечатление, что пациент как бы провоцирует его, но не с помощью прямой агрессии, а, скорее, всем свои видом вопрошая: «Ты все еще любишь меня, даже несмотря на то, что я такой (ая) противный (ая)?» Такие пациенты реагируют на малейшей изменение голоса аналитика, как бы ища доказательства; «Вот видишь, все-таки ты меня не выносишь». Потребность в безусловной любви выражается также в их требовании, чтобы их любили, даже если они ничего не дают взамен: «Любить того, кто тебе отвечает взаимностью, не так уж сложно, а поглядим-ка, сможешь ли ты полюбить меня, не получая взамен ничего». Даже тот факт, что пациент должен платить аналитику, служит для него доказательством, что изначальное намерение терапевта вовсе не помогать: «Хотел бы помочь - не брал бы денег». Аналогичные взгляды обнаруживаются и в их отношении к собственной любовной жизни; их типичные представления: «Он (а) любит меня только потому, что получает от меня половое удовлетворение». Партнер обязан постоянно доказывать свою «настоящую» любовь, жертвуя своими нравственными идеалами, репутацией, деньгами, временем и т. п. Любое невыполнение этих всегда абсолютных требований интерпретируется невротиком как предательство.

Наблюдая ненасытность невротической потребности в любви, я спрашивала себя - добивается ли невротическая личность любви к себе, или на самом деле всеми силами стремится к материальным приобретениям? Не выступает ли требование любви только прикрытием тайного желания что-то получить от другого человека, будь то расположение, подарки, время, деньги и т. п.? На этот вопрос трудно ответить однозначно. Существует чрезвычайно широкий спектр отношений: от действительно страстного желания дружбы, помощи, признания и т. п. до тех случаев, когда вообще отсутствует какая-либо заинтересованность в эмоциональных привязанностях, а налицо лишь стремление воспользоваться другим, вытянуть из него все, что только удастся. И между этими двумя крайностями - все виды переходов и оттенков.

Здесь будет уместно сделать такое замечание. Есть люди, которые сознательно не признают любви, говоря: «Все эти разговоры о любви - просто ерунда. Вы дайте мне что-нибудь реальное!» Как правило, эти люди очень рано столкнулись с жестокостью жизни, и считают, что любви просто не бывает. Они полностью вычеркивают ее из своей жизни. Верность этого предположения подтверждается анализом таких личностей. Если они проходят анализ достаточно долго, они иногда все же соглашаются, что доброта, дружба и привязанность действительно существуют. И лишь тогда, как бы изменяя соотношения в системе сообщающихся сосудов, исчезает их ненасытная страсть к материальным доказательствам чувств. Подлинное желание быть любимым начинает одерживать верх, сперва потихоньку, а затем все явственней и явственней. Существуют случаи, в которых связь между ненасытной потребностью в любви и общей жадностью очень хорошо просматривается. Когда люди с такой характерной невротической чертой ненасытности вступают в любовные отношения, а потом отношения рвутся по внутренним причинам, некоторые начинают очень много есть и никак не могут наесться, набирая за короткий период по двадцать фунтов и даже более. Но они же легко теряют лишний вес, заведя новые любовные отношения. И так повторяется снова и снова.

Другой признак невротической потребности в любви - чрезвычайная чувствительность к отвержению, которая так часто встречается у истерических личностей. Любые нюансы и в любых отношениях, которые можно было бы истолковать как отвержение, они воспринимают только так, и отвечают на это проявлениями ненависти. У одного моего пациента был кот, который иногда позволял себе не реагировать на его ласку. Однажды, придя из-за этого в ярость, пациент просто шмякнул кота об стенку. Это достаточно демонстративный пример ярости, которую может вызвать у невротика отвержение.

Реакция на реальное или воображаемое отвержение не всегда настолько очевидна, нередко ее скрывают. В процессе сеансов скрытая ненависть может проявиться в недостатке «отдачи» от пациента, выражаться в форме сомнений в целесообразности анализа или в других формах сопротивления. Пациент может начать сопротивляться, потому что воспринял ваши интерпретации как отвержение. Вы думаете, что дали верное истолкование, а он не видит ничего, кроме критики и осуждения.

Пациенты, у которых мы встречаем непоколебимое, хотя и бессознательное убеждение, что любви не существует, обычно страдали от жестоких разочаровании в детстве, которые заставили их вычеркнуть из своей жизни любовь, привязанность и дружбу раз и навсегда. Такое убеждение одновременно служит укрытием от реального переживания отвержения. Вот пример: у меня в кабинете стоял скульптурный портрет дочери. Пациентка призналась, что давно хочет спросить, нравится ли мне он. Я сказала: «Поскольку это изображение моей дочери, то нравится». Пациентку потрясли мои слова, потому что она - не осознавая этого - считала любовь и привязанность пустыми словами. В то время, как одни пациенты защищают себя от реального переживания отвержения тем, что решают заранее, что их нельзя полюбить, другие защищаются от разочарования сверхкомпенсацией. Они воспринимают реальное отвержение как своеобразное выражение высокой оценки. Вот три недавних примера из моей практики. Один пациент нерешительно обратился в какое-то учреждение в поисках места, где ему сказали, что эта работа - не для него - типичный американский вежливый отказ. Он воспринял это как то, что он слишком хорош для этой работы. Другая пациентка фантазировала, что после сеансов я подхожу к окну, чтобы проводить ее взглядом. Позднее она призналась в сильном страхе перед отвержением с моей стороны. Третий пациент был одним из тех немногих, к которым мне было трудно испытывать чувство уважения. В то время, как у него были сновидения, которые ясно указывали на его убеждение в том, что я его осуждаю, сознательно он вполне преуспел в самообмане и считал, что ужасно мне нравится.

Если мы уже осознали, как велика невротическая потребность в любви, сколько жертв хотела бы невротическая личность принять от других и как далеко готов зайти невротик в своем иррациональном поведении, чтобы быть любимым и ценимым, встречать всеобщее одобрение, получать советы и помощь, то мы должны спросить себя теперь, почему ему так трудно добиться всего этого.

Ему никогда не удается достичь того накала любви, в котором он нуждается. И причина одна - ненасытность его потребности в любви, для которой - за редким исключением - всегда будет мало. Если мы пойдем глубже, то мы найдем и другую причину. Это неспособность невротической личности любить.

Любви очень трудно дать определение. Давайте здесь ограничимся общим и ненаучным определением любви, как способности и желания спонтанно отдаваться другим людям, делу или идее, вместо того, чтобы в эгоцентрической манере подгребать все под себя. Невротик к этой отдаче неспособен из-за тревоги и сильной скрытой и явной вражды к окружающим, которую он чаще всего приобрел очень рано и, обычно, из-за дурного с ним обращения. Эта враждебность в ходе развития становилась все больше. Однако невротик из страха перед ней вытеснял ее. В результате, то ли из-за страха, то ли из-за враждебности, он никогда не способен «отдать себя на милость победителя». По той же причине он никогда не способен встать на место другого. Он не задумывается над тем, сколько любви, времени и помощи может или хочет дать ему другой человек - он хочет только всего времени и всей любви! Поэтому он принимает за оскорбление любое желание другого иногда побыть одному или интерес другого к чему-то или кому-то еще, кроме него.

Невротик не отдает себе отчета в своей неспособности любить. Он обычно даже не знает, что он не умеет любить. Иногда, правда, этот факт до некоторой степени осознается. Некоторые невротики даже признают открыто: «Нет, я не умею любить». Однако, гораздо чаще невротик живет иллюзией, что он величайший из влюбленных и способен на величайшую самоотдачу. Он будет уверять нас: «Мне легко все делать для других, я не умею делать этого лишь для себя». Но даже если это действительно так, это происходит не из-за природной склонности к материнской заботливости о других, как он считает, а по другим причинам. Это может быть обусловлено его жаждой власти или страхом, что другие не будут его принимать, если он не будет им полезен. Более того, у него может быть глубоко укоренившийся запрет на то, чтобы сознательно желать чего-нибудь для себя, или на то, чтобы желать быть счастливым. Эти табу в сочетании с тем, что по вышеупомянутым причинам невротические личности могут иногда что-то сделать для других, укрепляют их иллюзию, что они умеют любить и любят глубоко. Они держатся за этот самообман, так как он выполняет очень важную функцию оправдания их претензий на любовь. Именно этот самообман позволяет невротику требовать все больше любви от других, а это было бы невозможно, если бы он действительно осознавал, что на самом деле ему на них наплевать.

Эти рассуждения помогают понять иллюзию «великой любви», на которой я не буду сегодня останавливаться.

Мы начали обсуждать, почему невротическим личностям трудно достичь любви, помощи, привязанности, которых они жаждут. Пока мы обнаружили две причины: ненасытность желания быть любимым и неспособность любить самому. Третья причина - непомерный страх отвержения. Этот страх может быть так велик, что часто не позволяет им подойти к другим людям даже с простым вопросом или участливым жестом. Они живут в постоянном страхе, что другой человек их оттолкнет. Они могут бояться даже преподносить подарки - из страха отказа.

Мы имеем много примеров того, как реальное или воображаемое отвержение порождает усиленную враждебность в невротических личностях этого типа. Страх быть отвергнутым и враждебная реакция на отвержение заставляют невротика все больше и больше удаляться от людей. В некоторых случаях участие и дружелюбие облегчают на какое-то время его состояние. Более жестоко невротизированные личности уже не могут принять человеческое тепло. Их можно сравнить с умирающими от голода, которые могли бы взять еду, если бы руки не были связаны за спиной. Они убеждены, что их никто не сможет полю бить - и это убеждение непоколебимо. И проявляется не только в любовных отношениях, а в любой ситуации. Вот пример. Один из моих пациентов хотел припарковаться перед отелем, швейцар подошел ему помочь. Увидев, что к нему идет швейцар, мой пациент в страхе подумал: «Господи, я, должно быть, припарковался не там!». Когда какая-нибудь девушка проявляла дружелюбие и шутила с ним, он считал это сарказмом. Аналитики знают, что если такому пациенту сделать искренний комплимент, например, о его уме, он будет убежден, что вы действуете только из терапевтических побуждений и не поверит вашей искренности. Недоверие это может быть в большей или меньшей степени сознательным.

Дружелюбие может вызвать особенно сильную тревогу в случаях, близких к шизофрении. Мой коллега, имеющий большой опыт работы с шизофрениками, рассказывал мне о пациенте, который иногда просил его о внеочередном сеансе. Имея определенный опыт, мой друг каждый раз делал недовольное лицо, рылся в записной книжке и ворчал: «Ну хорошо, так и быть, приходите…». Он играл эту роль каждый раз, потому что знал, какую тревогу может посеять дружелюбие в таком человеке. Подобная реакция часто бывает и при неврозах.

Пожалуйста, не путайте любовь с сексом. Одна пациентка как-то сказала мне: «Я совсем не боюсь секса, я ужасно боюсь любви». И в самом деле, она едва могла выговорить слово «любовь», и делала все, что было в ее силах, чтобы держать внутреннюю дистанцию от людей, проявляющих это чувство. Она легко вступала в сексуальные отношения и достигала оргазма. Эмоционально, однако, она оставалась очень далека от своих мужчин и говорила о них с такой степенью отстраненности, с которой обычно обсуждают автомобили.

Этот страх перед любовью заслуживает более подробного обсуждения. По сути, такие люди защищаются от своего страха перед жизнью - их основной тревоги, поэтому они запирают все двери и сохраняют свое ощущение защищенности тем, что отказываются выйти наружу.

Часть проблемы - это их страх перед зависимостью. Так как эти люди действительно зависят от любви других и нуждаются в ней, как в воздухе, опасность попасть в мучительное зависимое положение действительно очень велика. Они тем более боятся любой формы зависимости, что убеждены во враждебности к ним других людей. Одна молодая девушка до начала анализа несколько раз завязывала любовные отношения более или менее сексуального характера, и все они кончались ужасным разочарованием. Всякий раз она была глубоко несчастна, погружалась в ощущение собственного ничтожества, чувствовала, что может жить только для этого человека и вся ее жизнь потеряна без него. На самом же деле она совершенно не была привязана к своим мужчинам и не испытывала к ним никаких особых чувств. После ряда таких переживаний ее позиция изменилась на противоположную, на сверхтревожный отказ от любой возможной зависимости. Чтобы избежать этой опасности, она полностью отключила свои чувства. Все, чего она хотела теперь - это получить власть над мужчинами. Иметь чувства или показывать их стало для нее слабостью и подлежало осуждению. Этот страх распространялся и на аналитика. Я начала работать с ней в Чикаго, потом я переехала в Нью-Йорк. Не было причин ей не отправиться со мной, так как она могла работать и в Нью-Йорке. Однако то, что ей пришлось отправиться туда из-за меня, так мучило ее, что она три месяца донимала меня, постоянно жалуясь, какое мерзкое место Нью-Йорк. Мотив был такой: никогда не уступать, никогда ничего не делать для другого, потому что это означает зависимость и потому опасно.

Есть и более важные причины, по которым невротику так трудно найти удовлетворение. Но я хотела бы прежде перечислить те типичные для него пути к удовлетворению, которые, думаю, хорошо вам знакомы. Основные средства, которыми невротик пытается достичь удовлетворения своей потребности в любви - это: привлечь внимание к своей собственной любви, воззвать к жалости к себе и…угрожать.

Первое означает: «Раз я так тебя люблю, то и ты должен любить меня» [что, как мы знаем, вовсе не является обязанностью - М. Р.]. Форма может быть разная, но занимаемая позиция почти общая. Это очень распространенная установка на любовь.

Все мы знакомы с их взыванием к жалости. Оно предполагает полное неверие в любовь и убежденность в базисной враждебности всех людей вокруг, поэтому невротик исходит из того, что только подчеркиванием своей беспомощности, слабости и жалкой участи можно чего-нибудь добиться.

Последний довод - это угроза. Как в берлинской поговорке: «Люби меня, а не то убью». Мы сталкиваемся с таким отношением достаточно часто, как при анализе, так и в повседневной жизни. Это могут быть открытые угрозы причинить вред другому или себе; сюда же относятся угрозы самоубийства, угрозы подорвать репутацию и т. п. Они могут быть замаскированными - выражаясь, например, в форме болезни - когда какое-то из любовных желаний не удовлетворено. Бессознательно реализуемые угрозы могут приобретать самые замысловатые формы.

Мы наблюдаем их бесчисленное разнообразие в любовных связях, браках и отношениях врач - пациент.

Как может быть понята эта невротическая потребность в любви с ее постоянной преувеличенностью, патологической навязчивостью и ненасытностью? Есть различные возможности истолкования. Многие считают, что это не более, чем инфантилизм, но я с этим не согласна. По сравнению с взрослыми, дети действительно больше нуждаются в поддержке, помощи, защите и тепле - Ференци написал много хороших статей на эту тему. Это естественно, потому что дети беспомощнее взрослых. Но здоровый ребенок, растущий в доме, где с ним хорошо обращаются и он чувствует себя желанным, где по-настоящему теплая атмосфера - такой ребенок вполне сыт любовью. Если он упал, он пойдет к маме за утешением. Но ребенок, намертво вцепившийся в мамин передник, - уже невротик.

Можно подумать, что невротическая потребность в любви - это выражение «фиксации на матери». Это вроде бы подтверждается сновидениями, в которых прямо или символически выражается желание припасть к материнской груди или вернуться в материнскую утробу. История детства таких лиц действительно показывает, что они или не получили достаточно любви и тепла от матери, или что они уже в детстве были вот так компульсивно к ней привязаны. В первом случае невротическая потребность в любви - выражение упорно сохраняющегося желания во что бы то ни стало добиться материнской любви, которая не была в детстве предоставлена им свободно. Это, однако, не объясняет, почему такие дети не принимают другое возможное решение - удалиться от людей, а настойчиво выдвигают требование любви. Во втором случае можно подумать, что это прямое повторение цепляния за мать. Такое толкование, однако, просто отбрасывает проблему в более раннюю фазу, не решая ее. По-прежнему требуется объяснение, почему ребенку с самого начала это было так необходимо? Какие динамические факторы поддерживают в дальнейшей жизни установку, приобретенную в детстве, или делают невозможным уход от инфантильной установки? В обоих случаях вопрос остается без ответа.

Во многих случаях очевидным истолкованием кажется то, что невротическая потребность в любви - это выражение особенно сильных нарциссических черт. Как я указывала ранее, такие люди реально неспособны любить других. Они настоящие эгоцентрики. Я думаю, однако, что слово «нарциссический» надо употреблять очень осторожно. Есть большая разница между себялюбием и тревожной эгоцентричностью. Невротики, о которых я говорю, имеют какие угодно, но только не хорошие отношения с самим собой. Как правило, они относятся к себе как к злейшему врагу и нередко открыто бранят себя. Как я покажу позже, они нуждаются в любви для того, чтобы ощутить себя в безопасности и поднять свою заниженную самооценку.

психологических

Такое истолкование помогает нам понять некоторые случаи к злейшему врагу и нередко открыто бранят себя. Как я покажу позже, они нуждаются в любви для того, чтобы ощутить себя в безопасности и поднять свою заниженную самооценку.

Есть еще одно возможное объяснение - это страх утраты любви, который Фрейд полагал присущим женской психике. Действительно, страх потерять любовь у женщин очень велик. Возникает, однако вопрос, не нуждается ли в объяснении само явление такого страха? Я считаю, что оно может быть понято, только если мы узнаем, какое значение придает человек тому, что его любят.

Наконец, мы должны спросить, не является ли преувеличенная потребность в любви реальным либидонозным феноменом? Фрейд, несомненно, ответил бы утвердительно, для него сам по себе аффект - результат недостижимости сексуальной в своей основе цели. Хотя мне кажется, что эта концепция, мягко выражаясь, не доказана. Этнологические исследования указывают на то, что связь между нежностью и сексуальностью сравнительно позднее культурное приобретение. Если рассматривать невротическую потребность в любви как явление, в своей основе сексуальное, трудно будет понять, почему оно встречается и у невротиков, живущих вполне удовлетворительной половой жизнью. Более того, эта концепция неизбежно приведет нас к тому, чтобы рассматривать в качестве сексуальных феноменов не только стремление к дружеской привязанности, но также стремление получать советы, защиту, признание.

Если мы подчеркиваем ненасытность невротической потребности в любви, то все явление представляет собой, в терминах теории либидо, выражение «оральной эротической фиксации» или «регрессии». Эта концепция говорит о готовности свести сложнейший комплекс психологических явлений к физиологическим факторам. Я считаю, что такое предположение не только несостоятельно, но и затрудняет наше понимание психологических явлений.

Не говоря даже о валидности таких объяснений, следует признать, что все они страдают однобокостью, фокусируясь только на одной стороне явления, будь то стремление к привязанности или ненасытность, зависимость или эгоцентризм. Нам трудно при этом увидеть явление в целом. Мои наблюдения в аналитической ситуации показали, что все эти многосложные факторы - только разные проявления и выражения одного явления. Мне кажется, что мы сумеем понять явление в целом, если увидим в нем один из путей защиты себя от тревоги. Все эти люди, как правило, страдают от повышенной базальной тревоги, и вся их жизнь показывает, что их нескончаемый поиск любви - только еще одна попытка смягчить эту тревогу.

Наблюдения, проведенные в аналитической ситуации, ясно показывают, что увеличение потребности в любви наступает, когда на пациента давит какая-то особая тревога, и исчезает, когда он осознает эту связь. Так как анализ неизбежно пробуждает тревогу, пациент пытается снова и снова вцепиться в аналитика. Мы можем наблюдать, например, как пациент, находясь под прессом вытесняемой ненависти против аналитика, переполняется тревогой и начинает в такой ситуации искать его дружбы или любви. Я считаю, что большая часть того, что называют «позитивным переносом» и интерпретируют как первоначальную привязанность к отцу или к матери, на самом деле - желание найти защиту и успокоение от тревоги. Девиз такого поведения: «Если ты любишь меня, ты меня не обидишь». Как неразборчивость при выборе объекта, так и навязчивость и ненасытность желания становятся понятны, если мы увидим в них выражение потребности в успокоении. Я считаю, что значительной части зависимости, в которую так легко иногда попадает пациент при анализе, можно избежать, если выявить эту связь и раскрыть ее во всех деталях. По моему опыту, мы быстрее подойдем к реально волнующим пациента проблемам, анализируя потребность пациента в любви именно как попытку оградить себя от тревоги.

Очень часто невротическая потребность в любви проявляется в форме сексуальных заигрываний с аналитиком. Пациент выражает через свое поведение или сновидения, что он влюблен в аналитика и стремится к некоторого рода сексуальной вовлеченности. В некоторых случаях потребность в любви проявляется прямо или даже исключительно в сексуальной сфере. Чтобы понять это явление, мы обязаны помнить, что сексуальные стремления не обязательно выражают половую потребность как таковую - проявление сексуальности может также представлять вид ориентации на контакт с другим человеком. По моему опыту, невротическая потребность в любви тем охотнее отливается в форму сексуальности, чем тяжелее складываются эмоциональные отношения с другими людьми. Когда сексуальные фантазии, сновидения и т. п. появляются на ранних стадиях анализа, я принимаю их как знак того, что этот человек полон тревоги и его отношения с другими людьми никак не складываются. В таких случаях сексуальность - один из немногих, а может быть и единственный мост, перекинутый к другому человеку. Сексуальные стремления к аналитику быстро исчезают, когда их интерпретируют как потребность в контакте, основанную на тревоге, и это открывает путь к проработке тревог, которые и явились причиной прихода к аналитику.

Такое истолкование помогает нам понять некоторые случаи преувеличенных сексуальных потребностей. Излагая проблему кратко, я лишь скажу, что люди, чья невротическая потребность в любви выражается через сексуальность, склонны вступать в одну связь за другой, как будто под принуждением. Они и не могут вести себя по-другому, потому что их отношение с другими людьми слишком разлажены. Поэтому они так тяжело переносят половое воздержание. Все, что я до сих пор говорила о людях с гетеросексуальными наклонностями, применимо и к людям с гомосексуальными и бисексуальными тенденциями. Большая часть того, что кажется гомосексуальными склонностями, или интерпретируется таким образом, на самом деле нередко является выражением невротической потребности в любви.

И, наконец, связь между тревогой и преувеличенной потребностью в любви приводит нас к новому пониманию Эдипова комплекса. Фактически, все проявления невротической потребности в любви можно обнаружить в том явлении, которое Фрейд описал как Эдипов комплекс: привязанность к одному из родителей, ненасытность потребности в любви, ревность, чувствительность к отвержению и сильная ненависть в ответ на отвержение. Как вы знаете, Фрейд считал Эдипов комплекс филогенетически детерминированным в своей основе. Наш опыт работы со взрослыми пациентами, однако, заставляет нас задуматься над тем, насколько эти детские реакции, прекрасно описанные Фрейдом, обусловлены тревогой, возникающей уже к этому периоду времени. Этнологические наблюдения позволяют усомниться, что Эдипов комплекс - биологически детерминированное явление (учитывая факты, на который уже указывали Бем и другие). История детства невротиков, у которых особенно сильна привязанность к отцу или к матери, всегда полна таких обстоятельств, которые вызывают у ребенка тревогу. Чаще всего в таких случаях ребенка запугивают, а это пробуждает в нем враждебность и одновременно - снижает его самооценку. Я не могу сейчас подробно обсуждать причины, по которым вытесненная враждебность легко приводит к тревоге. В самом общем смысле можно сказать, что у ребенка возникает тревога, потому что он чувствует, что выражение его враждебных побуждений угрожало бы его безопасности и всему существованию.

Этим последним замечанием я вовсе не отрицаю существования и важности Эдипова комплекса. Я хотела бы только понять, насколько универсально это явление и до какой степени оно обусловлено невротичностью родителей.

И, наконец, я хочу кратко пояснить, что я понимаю под повышенной базальной тревогой. В смысле «тревоги живого существа» (Angst der Kreatur) - это общечеловеческое явление.

У невротика эта тревога преувеличена. Кратко ее можно описать, как чувство беспомощности во враждебном и всесильном мире. По большей части, человек не осознает эту тревогу как таковую. Он отдает себе отчет в ряде тревог самого разного содержания: страх перед грозой, страх перед улицами, боязнь покраснеть, страх заразиться, страх перед экзаменами, страх перед железной дорогой и т. п… Эти страхи, конечно, жестко определяются спецификой каждого конкретного случая. Но если мы посмотрим глубже, мы увидим, однако, что все эти страхи происходят от повышенной базальной тревоги.

Есть различные пути защитить себя от базальной тревоги. В нашей культуре чаще всего встречаются следующие способы. Первый - невротическая потребность в любви, девиз которой, как уже упоминалось: «Если ты любишь меня, ты меня не обидишь». Второй - подчинение: «Если уступать, всегда делать то, что от тебя ждут, никогда ничего не просить, никогда не сопротивляться - никто тебя не обидит». Третий путь был описан Адлером и в особенности Кюнкелем. Это компульсивное стремление к власти, успеху и обладанию под девизом: «Если я всех сильнее и выше, меня не обидишь». Четвертый путь - это эмоциональное дистанцирование от людей, как способ достижения безопасности и независимости. Одна из важнейших целей такой стратегии - стать неуязвимым. Еще один путь - это судорожное накопительство, которое в таком случае выражает не патологическое стремление к обладанию, а желание обеспечить свою независимость от других.

Для того, чтобы вы могли узнать, как выглядит любовь невротика, я вам даю ее описание по К. Хорни с небольшими моими дополнениями.

Когда вы встречаете человека, который проявляет к вам какое-то чувство, всегда следует знать мотив его действия. Я могу влезть на дерево, чтобы лучше видеть окрестности или спасаясь от дикого животного. Во втором случае у меня нет выбора. В первом случае я делаю то же для удовольствия, и я не полезу на здание или флагшток. Во втором случае залезу куда угодно.

Если нами движет желание удовлетворить свои потребности, то мы будем непосредственны и изобретательны. Если нами движет тревожность, то наши чувства и действия будут навязчивыми и неразборчивыми. В первом случае мы удовлетворяемся, во втором - успокаиваемся и обретаем уверенность.

Жажда любви в неврозах встречается часто и легко узнается. Чего хочет невротик? Немногого: добра, помощи, совета от окружающих людей, и хочет доставить им радость, и опасается задеть кого-нибудь. Если бы он не был невротиком, то легко бы добился любви. Но он не осознает, что его болезненная чувствительность, скрытая враждебность, его придирчивые требования мешают ему достичь желаемого. Он также не может здраво судить, какое впечатление производят на других его слова и действия и, следовательно, не понимает, почему не может достичь желаемого. Он склонен заключать, что виноваты другие, а у него отсутствует дар быть понятым людьми. Так он продолжает гнаться за призраками любви. К. Хорни понимает любовь как способность давать и получать душевную теплоту, в этом определении есть доля истины. Подробнее о любви говорилось выше. Но твердо можно сказать, что любовью не является.

Невротик очень ревнив, он всегда насторожен против третьих лиц. Любой интерес объекта любви к ним невротик рассматривает как пренебрежение к нему. Невротик любое требование интерпретирует как предательство, а любую критику - как унижение. Невротик требует от вас совершенства. Это требование, которое несет в себе враждебность: "Горе тебе, если ты несовершенен!"

Несовместимо с любовью использование другого человека в качестве средства для достижения цели, т.е. для удовлетворения потребностей. Такая ситуация прослеживается, когда человек нужен для сексуального удовлетворения или для престижа в браке. Иногда человеку кажется, что он любит, а на самом деле - это благодарность за восхищение. Как только им перестают восхищаться, он рассматривает это как конец любви. Но это не означает, что любовь должна быть целиком и полностью альтруистической и жертвенной. Чувство, которое ничего не требует для себя, нельзя назвать любовью.

Различие между любовью и невротической потребностью любви заключается в том, что главным в любви является само чувство привязанности, тогда как у невротика первичное чувство - потребность в обретении уверенности и спокойствия, а иллюзия любви - лишь вторичное.

Если человек нуждается в чьей-то любви ради избавления от тревожности, то он отчаянно стремится к любого рода привязанностям ради собственного успокоения. Он лишь чувствует, что перед ним человек, которому он доверяет или к которому испытывает слепую страсть. Но то, что ему представляется любовью, на самом деле - реакция благодарности за проявленную к нему доброту . Добрые отношения влиятельного лица невротик принимает за любовь к нему, а свое отношение к нему невротик осуществляет под маской любви, хотя в действительности это не любовь, а цепляние за других людей для удовлетворения собственных потребностей. Так что совсем не искреннее чувство подлинной любви обнаруживается в готовности его к резкому изменению, если не оправдываются какие-либо его ожидания.

Один из факторов, важных для нашего понимания любви, - надежность и верность чувства - отсутствует в этих случаях.

Последний признак неспособности любить: игнорирование личности другого, его особенностей, недостатков, потребностей, желаний, развития. Такое игнорирование является результатом тревожности, которая побуждает невротика цепляться за другого человека. Тонущий, пытаясь спастись, хватается за находящегося рядом, не принимая во внимание желание или способность последнего спасти его. Они могут прятаться за отчаянными усилиями быть внимательным и даже жертвовать собой, но они не могут предотвратить некоторых реакций. "Преданная" секретарша может ненавидеть начальника за чрезмерное увлечение работой. Сверхзаботливая мать может игнорировать потребность ребенка в самостоятельном развитии.

Невротик, средством защиты которого является стремление к любви, вряд ли когда-нибудь осознает свою неспособность любить. Нельзя презирать человека, не доверять ему, желать разрушить его счастье и в то же время жаждать его любви, помощи и поддержки. Хотя невротик может иметь успех, по крайней мере временный, получая любовь, к которой стремился, в действительности он неспособен принять ее. Можно бы было ожидать, что он примет любую предлагаемую ему любовь с таким горячим желанием, с каким страдающий от жажды человек припадает к воде. Это действительно имеет место, но временно. Это происходит потому, что в глубине души любовь либо воспринимается невротиком с недоверием, либо она возбуждает в нем подозрительность и страх. Он не верит в это чувство, потому что твердо убежден, что никто в действительности не может его любить. Убеждение, что тебя не любят, родственно неспособности любить . Поэтому он требует все новых внешних доказательств вашей любви. Он напоминает максимальный термометр. Любое снижение уровня любви он рассматривает как ее отсутствие. Истинную любовь он принять не может.

Вот признаки невротической любви.

1. Невротическая любовь носит навязчивый характер . Для невротика любовь не роскошь, не источник, а жизненная необходимость.

Почувствуйте разницу между "я хочу быть любимым и наслаждаюсь любовью" и "необходимо, чтобы меня любили, чего бы мне это ни стоило".

Для здорового человека важно, чтобы его любили строго определенные лица. Невротики хотят, чтобы их любили все, их желания могут распространяться на каждого без разбора, от парикмахера или водителя такси до коллег и друзей, поэтому они обращают внимание на тон речи, манеру говорить. Все это может испортить им настроение и взгляд на жизнь. Невротик неспособен быть один. Когда они одни, они чувствуют себя покинутыми, и любой контакт может принести им облегчение. И бойтесь стать объектом любви такого человека.

Иногда невротическая потребность в любви может быть сосредоточена на одном человеке (начальнике, муже, жене, враче, друге), но и здесь имеется парадокс. Невротик, с одной стороны, старается заполучить этого человека, с другой - вовсе не испытывает счастья, когда находится со своим "идолом". Иногда это приводит к смене связей. Для некоторых женщин важно само присутствие мужчины, а не он сам, нередко они даже не получают физического удовлетворения.

Невротик готов платить за любовь любую цену, чаще всего это выливается в покорность и эмоциональную зависимость. Покорность проявляется в том, что невротик боится сделать критическое замечание, позволяя издеваться над собой, может не говорить о своих страданиях. Но зато какой взрыв ждет вас потом! Он будет утверждать, что жизнь с вами была для него сплошным несчастьем.

Эмоциональная зависимость проявляется в появлении чувства, что весь мир разлетится на куски, если невротик не получит одобрения от любимого. Кроме того, возникает чувство обиды от такого порабощения, хотя партнер и ни при чем. Дело в тревожности невротика. Так как любовь часто вызывает боль, то после нескольких любовных связей невротик вообще отказывается от попыток устроить свою личную жизнь. Иногда, чтобы заслужить любовь начальника, невротики игнорируют свои собственные интересы, пытаясь сделать каждую встречу интересной для начальника, развлекая его и высказывая ему восхищение.

2. Невротическая любовь ненасытна. Проявляется она в общей жадности характера, обнаруживаясь в еде, покупках и нетерпении. Обычно жадность вытесняется, прорываясь внезапно большим количеством покупок. В смягченной форме она проявляется в стремлении жить за чужой счет или в более агрессивной форме поведения человека-спрута.
Жадность проявляется в манере еды и в сновидениях с мотивами каннибализма.

Еда - наиболее доступный способ удовлетворения чувства жадности.
Жадность может проявиться и в сексуальной сфере. Жадность может проявляться в накопительстве, приобретении одежды и осуществлении честолюбивых и престижных целей. Сила и страстность, присущие жадности, придают ей сходство со страстью сексуальных влечений, что свидетельствует о ее прегенитальной природе.

Жадность сразу исчезает, когда человек обретает покой, почувствовав любовь к себе, завоевав успех, выполнив творческую работу. Когда ты чувствуешь, что тебя любят, не хочется делать покупки. Человеку хочется делать покупки перед выступлением, и, почувствовав себя отвергнутым, он набрасывается на еду. Жадные люди не верят в свою способность к творчеству и поэтому вынуждены полагаться на внешний мир для осуществления своих потребностей.

Те невротики, которые ненасытны в своей потребности в любви, обычно проявляют ту же самую жадность в отношении материальных благ. Невротики как доказательство любви требуют подарки, информацию или секс. В таких случаях создается впечатление, что невротик просто хочет что-то от тебя получить и что стремление к любви маскирует вымогательство определенных осязаемых благ или выгод. Эти наблюдения порождают вопрос, не может ли жадность к материальным вещам в целом являться базальной потребностью, а потребность в любви - лишь путем к достижению этой цели. Вообще стремление к обладанию является одной из фундаментальных форм защиты от тревожности.

По отношению к любви можно выделить три группы невротиков.

Одна группа действительно стремится к любви, в какой бы форме она ни проявлялась и какие бы методы ни применялись для ее достижения.

Невротики второй группы стремятся к любви, но если терпят неудачу (а, как правило, они обречены на неудачу), полностью отстраняются от людей и не идут на сближение с другим человеком, а концентрируют свои усилия на чем-нибудь другом: испытывают навязчивую потребность в вещах, еде, покупках, чтении и т.п. Иногда после любовной неудачи они начинают прибавлять в весе. В этой группе личностные отношения нарушены более глубоко, - но все же они еще желают любви и осмеливаются стремиться к ней.

Третья группа невротиков травмирована столь сильно, что они не верят в любовь, они просто хотят, чтобы им не причиняли вреда.
Различия могут быть суммированы следующим образом: ненасытность в любви; потребность в любви чередуется с жадностью; отсутствие явно выраженной потребности в любви в сочетании с общей жадностью. Формы проявления ненасытности: ревность и требование абсолютной, безусловной любви.

Формула ревности такова: "Вы должны любить исключительно меня", "Какой толк, что вы относитесь ко мне по-доброму, если вы точно так же относитесь и к другому", - вот высказывания невротика даже врачу.
Формула абсолютной, безусловной любви такова: "Я хочу, чтобы меня любили за то, что я есть, а не за то, что я делаю".

Во-первых, это требование невротик понимает буквально, не допуская никаких условий и оговорок. Это требование предполагает, чтобы его любили, несмотря на самое вызывающее поведение. Пациент будет говорить, что очень легко любить приятного, милого человека, но что любовь должна доказать свою способность выносить любое поведение того, кого любишь. Любая критика воспринимается как отказ от любви. У пациента возникает негодование при намеке, что нужно что-нибудь изменить в своей личности.

Во-вторых, требование абсолютной любви включает в себя желание быть любимым, ничего не давая в замен. Это желание обязательно, потому что невротик неспособен проявлять любовь или испытывать какую-то теплоту.

В-третьих, он хочет, чтобы его любили, не получая никакой выгоды. Данное желание обязательно, потому что любое преимущество или удовлетворение, получаемое в этой ситуации другим человеком, тут же возбуждает подозрение невротика в том, что другой человек любит его ради получения этого преимущества или удовлетворения. В ходе лечения они жалеют о том удовлетворении, которое получает врач, и срывают лечение. Невротики плохо расплачиваются. Им трудно преподносить подарки. Они умаляют помощь, которую получают.

Наконец, требование абсолютной любви включает в себя желание принимать жертвы. Эти жертвы могут быть связаны с деньгами, временем или затрагивать убеждения и личностную целостность. Такое требование включает в себя полное самоотречение. Матери ожидают, что дети откажутся от личной жизни. Одна из выпускниц нашего университета была расстроена тем, что мать запретила ей выйти замуж за выпускника военного училища, который был распределен на Дальний Восток. "Я посвятила тебе всю свою жизнь. Если ты уедешь, я покончу жизнь самоубийством".

Невротик абсолютно не осознает, насколько он требователен . По-видимому, никто не в состоянии допустить в сознание мысль: "Я хочу, чтоб ты жертвовал собой ради меня, не получая ничего взамен". Невротик может притвориться больным и требовать жертв.

Пути достижения любви у невротической личности весьма изобретательны. Трудно описать чувствительность невротика к отвержению. Изменение времени свидания, ожидание, отсутствие немедленного отклика, несогласие с их мнением, любое невыполнение их желания, любая осечка воспринимаются как резкий отказ, а отказ отбрасывает их к тревожности и воспринимается как унижение. Отсюда взрывы враждебных чувств, так что они становятся холодными и индифферентными, даже если несколько минут назад могли с нетерпением ожидать встречи.

Страх отвержения может вести к ряду строгих внутренних запретов, относящихся к категории робости. "Люди не любят меня, поэтому мне лучше стоять в сторонке и таким образом защищать себя от любого отвержения".

Страх отвержения стоит непреодолимым препятствием на пути к любви. Возникает "порочный круг": те средства, которые служат успокоению от тревожности, порождают эту тревожность. Это немного напоминает алкоголизм. Алкоголик пьет, чтобы успокоиться, но после пьянки проблем становится еще больше.

Образование порочных кругов объясняет, почему несчастье прогрессирует, хотя обстоятельства не меняются в худшую сторону. Сам невротик их не осознает и чувствует себя как бы в западне.

Любой путь, который представляется выходом из тупика, ввергает его в новые опасности. Невротик ищет пути, на которых может получить любовь. При этом ему надо решить две проблемы: как получить необходимую ему любовь и обосновать для других и для себя требования такой любви. К. Хорни описывает 4 способа получения такой любви: подкуп, взывание к жалости, призыв к справедливости и угрозы.

Подкуп протекает по формуле: "Я люблю тебя больше всего на свете, поэтому ты должен отказаться от всего ради моей любви".

Такая тактика чаще используется в нашей культуре женщинами, проявляясь в преданности, за которой скрываются враждебность и страх потери. Потом она убеждает себя, что находится под влиянием "сильной страсти". Легко быть бескорыстным, когда тебе нечего дать. Еще одно средство подкупа - понимание человека, помощь в его умственном и профессиональном росте.

Взывание к жалости: "Вы должны любить меня, потому что я страдаю и беспомощен", а само страдание дает право выдвигать чрезмерные требования. Невротик может вымогать благорасположение, ставя себя в бедственную ситуацию, вынуждающую нас оказывать ему помощь.

Призыв к справедливости: "Вот что я сделал для вас; а что вы сделаете для меня?" Люди такого типа часто высказывают готовность помогать другим, тайно ожидая, что получат все, что пожелают, и испытывают серьезное разочарование, если этого не происходит. Их навязчивая щедрость имеет магический жест. Они делают для других то, что хотели бы сами получить от других. В основе такого призыва лежит то, что сделал бы невротик для других, если бы имел такую возможность.

Представление, которое он имеет о своих качествах, является бессознательным приписыванием себе того поведения, которое он ждет от других. Однако это не откровенный обман, ибо невротик обладает определенной склонностью к самопожертвованию.

Враждебность, которая может присутствовать в призыве к справедливости, выдвигается на основе необходимости возмещения якобы нанесенного вреда. Формула здесь такова: "Вы заставили меня страдать или причинили мне вред, и поэтому вы обязаны мне помогать, заботиться обо мне или поддерживать меня".

Угрозы. Когда вышеописанные пути не срабатывают, невротик прибегает к угрозе испортить репутацию, покончить жизнь самоубийством или тяжело заболевает и тем самым вынуждает других заботиться о нем.
Приведу один пример.

Один довольно крупный специалист в своей области из жалости взял к себе на временную работу секретаршу, одну из своих способных учениц, человека с искалеченной судьбой, с условием, чтобы она сохранила за собой место своей постоянной работы. На первых порах она стала очень активно и интенсивно работать, а вскоре он был без нее как безрук (подкуп).

Через несколько месяцев, не выдержав ее сексуальных провокаций, он сошелся с ней. Она сразу же стала хуже работать и требовать, чтобы он разошелся со своей женой и оформил брак с ней. Начались трения, а секс прекратился. Тогда она приступила ко второму этапу - взыванию к жалости. Это эффекта не дало. Во время одной из разборок он упрекнул ее в плохой работе на производстве.

Без меня вы бы давно уже прогорели. А что вы делаете для меня?" Тогда он отстранил ее от работы.

Дело его, конечно, не прогорело. Тогда она уволилась с основной работы и стала требовать денег на содержание, угрожая то самоубийством, то тем, что выдаст некоторые секреты его работы, связанные с уплатой налогов. При этом было сказано, что им вдвоем нет места на земле.

А это уже шантаж.
Вот вам и негативные последствия производственного секса.

Сексуальность в невротической потребности в любви играет определенную роль. Повышенная потребность в любви столь постоянно представляет собой результат тревожности, что ее вполне можно рассматривать как сигнал неблагополучия, указывающий на то, что тревожность близка к выходу наружу и требует успокоения. Так муж может навязчиво льнуть к своей жене, быть ревнивым собственником, идеализировать и восхищаться ею, хотя в глубине души может бояться и ненавидеть ее. О чрезмерно сильной преданности, маскирующей ненависть, оправданно говорить как о "гиперкомпенсации". Так за "большой любовью" иногда скрывается прямая противоположность.

Существует категория лиц, отношения, с которыми всегда носят сексуальную окраску. К первой группе относятся лица, которые непрерывно переходят от одной сексуальной связи к другой. Если они вне сексуальной связи, они чувствуют себя незащищенными. Если нет секса, то они создают вокруг себя эротическую атмосферу в отношениях с другими людьми независимо от того, чувствуют ли они к ним особую привязанность или нет.

Вторая группа относится к категории лиц, играющих в психологическую игру "Отвяжись дурень, или динамо". Сексуальные связи у них ограничены из-за внутренних запретов.

Представители третьей группы с еще большими внутренними запретами легко возбуждаются сексуально, в каждом человеке противоположного пола видят потенциального сексуального партнера (эта группа потенциально подвержена стремлению к мастурбации). Общая черта для всех групп - неразборчивость в выборе партнеров и навязчивая природа сексуальных потребностей. Но если им предлагают любовь, они могут прийти в смятение. Сексуальные отношения снимают не только сексуальное напряжение, но и служат единственной формой установление человеческого контакта. Иногда встречается неразборчивость в выборе пола партнера.

Люди этого типа могут безумно влюбиться в начальника, "звезду", своего лечащего врача, пылко требуя ответной любви. Если в реальности их любовь не находит отклика, то она воплощается в сновидениях. При этом сексуальная привлекательность партнера не играет никакой роли, это свидетельствует об особенно глубоких нарушениях в его личных отношениях.

То, что представляется как сексуальность, имеет мало общего с ней, а является выражением желания получить успокоение. Я хочу предупредить тех, кто считает себя сексуально привлекательными, основываясь на встречах с подобными лицами.

Тревожность усиливает сексуальность. И не следует интенсивность сексуальных влечений приписывать темпераменту, скорее - тревоге. Человек, нуждающийся в сексуальности как в средстве успокоения, не может терпеть даже кратковременного полового воздержания. И отдается такой человек не вам, а делает это ради себя, а вас использует как психологическое лекарство. Здоровый человек не испытывает сексуального беспокойства. Он занят делом, а сексуальное возбуждение возникает при возможности его удовлетворения.

В настоящее время, к сожалению, значительная часть сексуальной активности является скорее выходом для психологических напряжений, чем подлинным сексуальным чувством, и поэтому должна рассматриваться как средство успокоения, а не как подлинное сексуальное наслаждение и счастье.

Продолжая трилогию по составляющим личности в гештальт-парадигме , теперь пойдет речь о невротической составляющей личности. Напомню, что мы (здесь) используем терминологию, присущую исключительно динамической концепции в гештальт-подходе, и слово “невротик” будет иметь несколько иное значение, чем в клинической терминологии. Невротик (здесь) – это человек, у которого эта часть личности доминирует над двумя остальными (шизоидной и нарциссической) временно или пожизненно (по ядру). Чтобы было понятней тем, кто в первый раз, – читайте мои предыдущие статьи: , и . И опять же, по заявленной традиции, невротическая динамика тоже будет рассмотрена исключительно в рамках взаимоотношений с близкими и любимыми. Хотя, сама по себе эта составляющая личности как раз на отношения и отвечает – мета-потребность в принадлежности.

И так, история формирования невротической составляющей (любой) личности – это история формирования привязанности. И от того, как складывалась эта история, зависит очень многое. Многие авторы посвятили свои исследования вопросу привязанности, близости, зависимости – и, если их можно как-то обобщить – то это, пожалуй, будет история про то, сколько любви и тепла досталось ребенку от матери. Человек со “здоровой” невротической составляющей – у которого примитивно говоря, “с мамой все сложилось”, сильно отличается от того, у кого мама, как раз, “подкачала”. Внимание: мы здесь описываем людей с невротической доминантой, то есть тех, у кого потребность в привязанности является ведущей! Понятно, что у шизоидов и нарциссов мама “по-любому подкачала”. Но если у этих в сторону насилия и отчуждения, то у невротика – в сторону слияния (присвоения). А если точнее, то склонный к слиянию (и зависимости) человек получается, если мама, в одном месте, душит сверх-заботой, а в другом – бросает в ситуации беспомощности. На этом, кстати, построено множество приемов pick-up. Поэтому, дальше я буду разделять “здоровых невротиков” и “пограничных” товарищей.

“Здоровый невротик” – продукт семьи, где привязанность – самая большая ценность, где мама в состоянии обеспечить базовую безопасность ребенку и, в то же время, готова воспринимать его как отдельно растущего индивида. Именно невротикам присуща мечта о большой и дружной семье, о детях и собаках, зеленых газонах перед частным домом и прочих атрибутах маленького уютного мира. Они всецело готовы к этому, правда, не всегда готовы на свою мечту заработать… Соответственно, в отношениях они ровные, предсказуемые, привязчивые и нежные. Единственная возможная проблема (при соответствующей отдаче, конечно) – это неверность.

Пограничные индивиды всегда напряжены. Им очень трудно отделить себя от Другого. В связи с этим, они могут вполне выдавать динамику, сходную с шизоидной, – то есть, избегать контактов во что бы то ни стало – или же, напротив, сливаться с предметом вожделения. И то, и другое состояние определяет контроль – и он суть нездоровой невротической динамики. Контроль призван защитить от непредвиденной сепарации : либо я стану частью Другого, либо он станет частью меня, – и тогда мы никогда не расстанемся. Но беда в том, что именно контроль убивает привязанность, близость и любовь. Остается одна зависимость, которая не насыщает, и потом опять все по кругу…

Ну, хватит о грустном!Я хочу обрисовать портрет личности с доминантной невротической составляющей в разрезе отношений, помня свою конечную цель: дать инструкцию к применению в любви для определенных “типов”. Многие исследователи объединяют невротиков и истериков под один регистр, потому что именно на эдипальной стадии возникает триангуляция “мама-папа-ребенок” и формируется полная картина взаимоотношений. С возраста 2.5-3 лет ребенок учится кокетничать и управлять объектом привязанности плюс начинает осознавать свой пол (гендер). И так, невротик (истерик) – какой он?

В первую очередь, очень нуждается в другом человеке. Если шизоида легко перекормить, то невротика, наоборот, трудно насытить! Им свойственно испытывать сепарационную тревогу , которую часто принимают за привязанность, и даже иногда за любовь. Невротик хочет обладать объектом своей страсти всецело, поглотить и растворить, контролировать каждый шаг, и если нужно – сломить волю. Садо-мазо паттерны – это все тоже из невротического диапазона (и это есть в каждом из нас, не забывайте…) Но ближе к пограничности, конечно. Но, так или иначе, у невротика хорошо развита способность соблазнять и удерживать (нужных людей): виной, страхом, обольщением, обаянием, беспомощностью – у кого чем получается. Быть с Другим даже ценой собственной свободы и идентичности… Быстро переходит на “мы”. Очень боится одиночества и может влететь в отношения, что называется, без преконтакта… а потом долго-долго выходить из разочаровывающих и неудобных отношений, порой всю жизнь так и не решается.

Так как невротик (даже “здоровый”) плохо различает свои границы и чужие, то часто на дискомфорт в отношениях реагирует обидой. Вообще, по чувству обиды можно распознавать включение невротической составляющей: смешение злости и любви, перебрасывание ответственности на Другого, горечь неоправданных ожиданий – все это мы имеем в отношениях взрослого и ребенка, не так ли?

Самая тяжелая фаза цикла контакта для невротика – это постконтакт . Расставания и прощания для того, кто привязан, мучительны всегда. Вообще слово “бросить” явно придумали невротики! Только их можно бросить. “Я не могу без тебя!” (“У меня не достаточно ресурса для проживания одиночества”) – вот что сигналит нам невротик при попытке его оставить. Но как раз зона роста невротической составляющей – развитие самостоятельности и внутренней наполненности. Только благодаря этому возможно проживание близости и зрелой любви.

В любви, влюбленности, увлечении невротик (истерик) всегда идет за своими чувствами, он природно спонтанный, а иначе – неинтересно. А иначе возбуждение исчезает. Он не задумывается о том, что будет потом, для него ценность – это порыв, когда несет (потоком чувств). Ожидания и требования со стороны партнера могут несколько охладить чувства невротика, а обязательства перед кем-то и вовсе омрачают жизнь. Поэтому значительная часть мужчин-“бабников” (и их женских аналогов) на поверку оказывается невротически организованными в силу того, что им трудно совершить выбор и взять за него ответственность. Либо трудно остановиться на ком-то одном из многообразия таких прекрасных представителей противоположного пола, либо сепарационная тревога слишком сильна, чтобы хоть немного пожить в одиночестве и выбрать подходящего партнера.

История развития каждой отдельной привязанности, безусловно, зависти от очень многих факторов, которые складываются с обеих сторон. И истоки событий всегда нужно искать во взаимоотношениях с первичными объектами любви (родительскими фигурами) – опять же – у обеих сторон. Люди ведь находят друг друга не просто так…

21.04.2016 12:34

Попробуем охарактеризовать «любовь» невротика на основе работ психолога К. Хорни с некоторыми пояснениями.

Так как мы существа разумные, то всё, что с нами происходит - пытаемся осознать и объяснить. Каждое чувство, исходящее в наш адрес от человека, имеет свою основу и мотив. Например, если человеку угрожает опасность, он может спасаться бегством, совершать неосознанные действия, лишь бы спастись. В комфортных же условиях такого не произойдет. Также и с чувствами - когда человеком управляет потребность, он будет действовать оригинально и непосредственно. Если же в личности преобладает тревога и напряженность, то поведение в отношениях будет нелогичным и неуравновешенным, стремящимся к обретению уверенности.

В чем же особенности «любви» невротика?

Прежде всего, невротик стремится к доброму отношению и помощи от людей, но при этом боится принести кому-нибудь неприятности. Слишком высокие требования, чрезмерная чувствительность, болезненные реакции препятствуют невротику получить желаемое. Он просто не отдает себе отчета в том, что окружающие могут не понимать его поступков и действий. Ему кажется, что его не хотят понимать и принимать, что виноваты в этом именно люди, а не его поведение.Невротик проявляет повышенную настороженность, недоверчивость и ревнивость, но одновременно с этим не желает ничего менять в своей жизни и негативно реагирует на любые требования или критику. Он ждет от партнера совершенства и полного принятия своих особенностей.

Порой, невротик называет любовью обычную потребность в чем-либо - социальном статусе, сексе, доверии. Или же он может путать любовь с восторгом или восхищением особенностями человека. Как только восторженность утихает - проходит и надуманная любовь.

Потребности невротика и настоящая любовь имеют ряд различий. Людям свойственно любить, а значит дорожить и привязываться. Невротик же в первую очередь - нуждается в ощущении уравновешенности и покоя, а само чувство любви - на втором месте. Он стремится преодолеть тревогу и использует чувство привязанности для того, чтобы ему было спокойнее. То, что невротик называет любовью, может являться лишь чувством благодарности за поддержку и отзывчивость, проявленную к нему. Он держится за людей, чтобы удовлетворять потребности, а не из-за глубины и искренности чувств.

Зачастую невротики не способны на настоящую любовь. Они не принимают особенности и недостатки человека, не учитывают его желаний и мыслей. Невротик хватается за человека как за спасательный круг, и не волнуется о том, какие чувства он от этого груза испытывает. Но и принимать любовь в ответ невротик также не может, потому что она кажется ему ненастоящей, он боится, не может довериться и поверить.Ему крайне сложно осознать, что его могут по-настоящему полюбить, поэтому он постоянно хочет внешних проявлений чувств к нему.

Характерные черты «любви» невротика.

Навязчивость.

Для каждого из нас есть те особые люди, любовь которых очень важна. Невротику же важно, чтобы его любили все, каждый встреченный на пути. Поэтому для невротиков свойственно раздражение и вспышки негативных реакций на разные фразы или тон, показавшиеся ему неприятными.Обычно невротику сложно быть одному, он боится одиночества и ощущения ненужности, поэтому ищет контакты. За любовь и привязанность он готов всё отдать, что приводит к эмоциональной зависимости и покорности. Зависимость заставляет невротика ощущать, что без любимого и его поддержки - невозможно жить, всё рухнет. А покорность рождает в нем страх - он боится сказать что-то обидное или неуместное, чтобы предмет обожания не разозлился. Но в какой-то момент невротик может взорваться, и всё подавленное раздражение найдет выход. Любовь для него - это часто разочарование и боль, поэтому после неудачных попыток, он уже не старается строить полноценные отношения.

Ненасытность.

В чувствах невротик не находит насыщения, он постоянно жаждет большего. Характерная черта его поведения - это жадность, которая может проявляться в еде, вещах, покупках, сексе. Если человек чувствует, что его любят в ответ, он находит гармонию и чувство жадности проходит. Если невротик не может побороть ощущение ненасытности, то он постоянно будет требовать материальных и физических доказательств любви к нему. В такой ситуации может показаться, что невротик пользуется человеком для удовлетворения своих желаний и любовь - лишь способ этого добиться.

Отношение к любви у невротиков может быть разное.

Одни - по-настоящему верят и стараются добиться этого чувства любыми способами. Вторые - однажды испытав боль неудачной любви стараются больше не строить отношений, отдаляются от людей и связей. Такие люди могут переключить свои потребности на что-то другое - работу, увлечения, вещи. Третьи - любовь их ранила настолько сильно, что они больше не способны на поиски новой, они не верят в искренность чувств и боятся, что их могут снова задеть.

Итак, основные особенности «любви» невротика:

• требует, чтобы его принимали и любили таким, какой он есть, не переваривает критику в свой адрес;
• жаждет, чтобы его любили, не требуя ничего в ответ, в ином случае невротик усомнится в любви и заподозрит, что человек гонится за какой-либо выгодой;
• проявляет ненасытность, жадность, ревность.