Понятия «знак» и «символ» в культуре. Понятие символа. Символ в культуре

(Лотман Ю.М. Избранные статьи)

Слово “символ” одно из самых многозначных в системе семиотических наук. Выражение “символическое значение” широко употребляется как простой синоним знаковости. В этих случаях, когда наличествует некое соотношение выражения, и содержания и, что особенно подчеркивается в данном контексте, конвенциональность этого отношения, исследователи часто говорят о символической функции и символах. Одновременно еще Соссюр противопоставил символы конвенциональным знакам, подчеркнув в первых иконический элемент. Напомним, что Соссюр писал в этой связи о том, что весы могут быть символом справедливости, поскольку иконически содержат идею равновесия, а телега - нет.

По другой классификационной основе символ определяется как знак, значением которого является некоторый знак другого ряда или другого языка. Этому определению противостоит традиция истолкования символа как некоторого знакового выражения высшей и абсолютной незнаковой сущности. В первом случае символическое значение приобретает подчерк­нуто рациональный характер и истолковывается как средство адекватного перевода плана выражения в план содержания. Во втором - содержание иррационально мерцает сквозь выражение и играет роль как бы моста из рационального мира в мир мистический.

Достаточно будет отметить, что любая, как реально данная в истории культуры, так и описывающая какой-либо значительный объект лингво-семиотическая система ощущает свою неполноту, если не дает своего определения символа. Речь идет не о том, чтобы наиболее точным и полным образом описать некоторый единый во всех случаях объект, а о наличии в каждой семиотической системе структурной позиции, без которой система не оказывается полной: некоторые существенные функции не получают реализации. При этом механизмы, обслуживающие эти функции, упорно именуются словом “символ”, хотя и природа этих функций, и уж тем более природа механизмов, с помощью которых они реализуются, исключительно трудно сводится к какому-нибудь инва­рианту. Таким образом, можно сказать, что, даже если мы не знаем, что такое символ, каждая система знает, что такое “ее символ”, и нуждается в нем для работы ее семиотической структуры.

Для того чтобы сделать попытку определить характер этой функции, удобнее не давать какого-либо всеобщего определения, а оттолкнуться от интуитивно данных нам нашим культурным опытом представлений и в дальнейшем стараться их обобщить.

Наиболее привычное представление о символе связано с идеей некото­рого содержания, которое, в свою очередь, служит планом выражения для другого, как правило культурно более ценного, содержания. При этом символ следует отличать от реминисценции или цитаты, поскольку в них “внешний” план содержания-выражения не самостоятелен, а является ^ своего рода знаком-индексом, указывающим на некоторый более обширный текст, к которому он находится в метонимическом отношении.

Символ же и в плане выражения, и в плане содержания всегда пред­ставляет собой некоторый текст, т. е. обладает некоторым единым замкнутым в себе значением и отчетливо выраженной границей, позво­ляющей ясно выделить его из окружающего семиотического контекста. Последнее обстоятельство представляется нам особенно существенным для способности “быть символом”.

В символе всегда есть что-то архаическое. Каждая культура нуждается в пласте текстов, выполняющих функцию архаики. Сгущение символов здесь обычно особенно заметно. Такое восприятие символов не случайно:

стержневая группа их действительно имеет глубоко архаическую при­роду и восходит к дописьменной эпохе, когда определенные (и, как правило, элементарные в начертательном отношении) знаки представляли собой свернутые мнемонические программы текстов и сюжетов, хранившихся в устной памяти коллектива. Способность сохранять в свернутом виде исключительно обширные и значительные тексты сохранилась за символами. Но еще более интересна для нас другая, также архаическая, черта: символ, представляя собой законченный текст, может не вклю­чаться в какой-либо синтагматический ряд, а если и включается в него, то сохраняет при этом смысловую и структурную самостоятельность. Этим легко вычленяется из семиотического окружения и столь же легко входит в новое текстовое окружение. С этим связана его существенная черта:

символ никогда не принадлежит какому-либо одному синхронному срезу культуры - он всегда пронзает этот срез по вертикали, приходя из прошлого и уходя в будущее. Память символа всегда древнее, чем память его несимволического текстового окружения.

Всякий текст культуры принципиально неоднороден. Даже в строго синхронном срезе гетерогенность языков культуры образует сложное многоголосие. Распространенное представление о том, что, сказав “эпоха классицизма” или “эпоха романтизма”, мы определили единство культур­ного периода или хотя бы его доминантную тенденцию, есть лишь иллюзия, порождаемая принятым языком описания. Колеса различных механизмов культуры движутся с разной скоростью. Темп развития естественного языка не сопоставим с темпом, например, моды, сакральная сфера всегда консервативнее профанической. Этим увеличивается то внутреннее разнообразие, которое является законом существования культуры. Символы представляют собой - один из наиболее устойчивых элементов культурного континуума.

Являясь важным механизмом памяти культуры, символы переносят тексты, сюжетные схемы и другие семиотические образования из одного пласта культуры в другой. Пронизывающие диахронию культуры констан­тные наборы символов в значительной мере берут на себя функцию механизмов единства; осуществляя память культуры о себе, они не дают ей распасться на изолированные хронологические пласты. Единство основного набора доминирующих символов и длительность их культурной жизни в значительной мере определяют национальные и ареальные границы культур.

Однако природа символа, рассмотренного с этой точки зрения, двой­ственна. С одной стороны, пронизывая толщу культур, символ реализуется в своей инвариантной сущности. В этом аспекте мы можем наблюдать его повторяемость. Символ будет выступать как нечто неоднородное окру­жающему его текстовому пространству, как посланец других культурных эпох (= других культур), как напоминание о древних (= “вечных”) основах культуры. С другой стороны, символ активно коррелирует с куль­турным контекстом, трансформируется под его влиянием и самего трансформирует. Его инвариантная сущность реализуется в вариантах. Именно в тех изменениях, которым подвергается “вечный” смысл символа в данном культурном контексте, контекст этот ярче всего выявляет свою изменяемость.

Последняя способность связана с тем, что исторически наиболее активные символы характеризуются известной неопределенностью в отно­шении между текстом-выражением и текстом-содержанием. Последний всегда принадлежит более многомерному смысловому пространству. Поэтому выражение не полностью покрывает содержание, а лишь как бы намекает на него. Вызвано ли это тем, что выражение является лишь кратким мнемоническим знаком размытого текста-содержания, или же принадлежностью первого к профанической, открытой и демонстрируе­мой сфере культуры, а второго - как сакральной, эзотерической, тайной, или романтической потребностью “выразить невыразимое”, - в данном случае безразлично. Важно лишь, то смысловые потенции символа всегда шире их данной реализации-: связи, в которые вступает символ с помощью своего выражения с тем или иным семиотическим окружением, не исчерпывают всех его смысловых валентностей. Это и образует тот смысловой резерв, с помощью которого символ может вступать в неожи­данные связи, меняя свою сущность и деформируя непредвиденным образом текстовое окружение.

С этой точки зрения, показательно, что элементарные по своему выра­жению символы обладают большей культурно-смысловой емкостью, чем сложные. Крест, круг, пентаграмма обладают значительно большими смысловыми потенциями, чем “Аполлон, сдирающий кожу с Марсия”, в силу разрыва между выражением и содержанием, их непроективности друг на друга. Именно “простые” символы образуют символическое ядро культуры, и именно насыщенность ими позволяет судить о символизирую­щей или десимволизирующей ориентации культуры в целом.

С последним связана установка на символизирующее или десимволизирующее чтение текстов. Первое позволяет читать как символы тексты или обломки текстов, которые в своем естественном контексте не рассчитаны на подобное восприятие. Второе превращает символы в простые сообще­ния. То, что для символизирующего сознания есть символ, при противо­положной установке выступает как симптом. Если десимволизирующий XIX в. видел в том или ином человеке или литературном персонаже “представителя” (идеи, класса, группы), то Блок воспринимал людей и явления обыденной жизни как символы (ср. его реакцию на личность Клюева или Стенича; последняя отразилась в его статье “Русский денди”), проявления бесконечного в конечном.

Очень интересно обе тенденции смешиваются в художественном мышле­нии Достоевского. С одной стороны, Достоевский, внимательный читатель газет и коллекционер репортерской фактологии (особенно уголовно-судебной хроники), видит в россыпи газетных фактов видимые симптомы скрытых болезней общества. Взгляд на писателя как на врача (Лермонтов в предисловии к “Герою нашего времени”), естествоиспытателя (“Налож­ница” Баратынского), социолога (Бальзак) превращал его в дешифровщика симптомов. Симптоматология принадлежит сфере семиотики (дав­нее название симптоматологии - “медицинская семиотика”). Однако отношения “доступного” (выражения) и “недоступного” (содержания) здесь константны и однозначны, строятся по принципу “черного ящика”. Так, Тургенев в своих романах с точностью чувствительного прибора фик­сирует симптомы общественных процессов. С этим же связано представле­ние о том или ином персонаже как “представителе”. Сказать, что Рудин есть “представитель лишних людей в России”, означает утверждать, что в своем лице он воплощает основные черты этой группы и по его характеру можно о ней судить. Сказать, что Ставрогин или Федька в “Бесах” символизируют определенные явления, типы или силы, означает утверж­дать, что сущность этих сил в какой-то мере выразилась в этих героях, но сама по себе остается еще не до конца раскрытой и таинствен­ной. Оба подхода в сознании Достоевского постоянно сталкиваются и сложно переплетаются.

Иначе строится противопоставление символа и реминисценции. Мы уже указывали на их существенное различие. Теперь уместно указать еще одно: символ существует до данного текста и вне зависимости от него. Он попадает в память писателя из глубин памяти культуры и оживает в новом тексте, как зерно, попавшее в новую почву. Реминисценция, отсылка, цитата - органические части нового текста, функциональные лишь в его синхронии. Они идут из текста в глубь памяти, а символ - из глубин памяти в текст.

Поэтому не случайно то, что в процессе творчества выступаеткаксимвол (суггестивный механизм памяти), в читательском восприятии реализуется как реминисценция, поскольку процессы творчества и восприятия противонаправлены: в первом окончательный текст является итогом, во втором - отправной исходной точкой. Поясним это примером.

В планах “поэмы” Достоевского “Император” (замысле романа об Иоанне Антоновиче) есть записи о том, как Мирович уговаривает вырос­шего в полной изоляции и не знающего никаких соблазнов жизни Ивана Антоновича согласиться на заговор: “Показывает ему мир, с чердака (Нева и проч.). (...) Показывает божий мир. “Всё твое, только захоти. Пойдем!” 2 . Очевидно, что сюжет искушения призраком власти связывался в сознании Достоевского с символом: перенесение искушаемого искуси­телем на высокое место (гора, крыша храма; у Достоевского - чердак тюремной башни), показ мира, лежащего у ног. Для Достоевского евангельская символика развертывалась в сюжет романа, для читателя сюжет романа пояснялся евангельской реминисценцией.

Противопоставление этих двух аспектов, однако, условно и в таких сложных текстах, как романы Достоевского, не всегда может быть проведено.

Мы уже говорили, что газетную хронику, факты уголовных процессов Достоевский воспринимал и как симптомы, и как символы. С этим связаны существенные аспекты его художественного.и идейно-философского мышления. Смысл их можно раскрыть на противопоставлении отношения Толстого и Достоевского к слову.

Уже в раннем рассказе “Рубка леса” выявился принцип, который остался характерным для Толстого на всем протяжении его творчества:

“Вы где брали вино? - лениво спросил я Волхова, между темкак в глубине души моей одинаково внятно говорили два голоса: один - господи, приими дух мой с миром, другой - надеюсь не нагнуться, а улыбаться в то время, как будет пролетать ядро, - и в то же мгновение над головой просвистело что-то ужасно неприятно, и в двух шагах отнас шлепнулось ядро.

Вот если бы я был Наполеон или Фридрих, - сказал в это время Волхов, совершенно хладнокровно поворачиваясь ко мне, - я бы непре­менно сказал какую-нибудь любезность.

Да вы и теперь сказали. - отвечал я, с трудом скрывая тревогу, произведенную во мне прошедшей опасностью.

Да что ж, что сказал:никто не запишет.

А я запишу.

Да вы ежели и запишете, так в критику, как говорит Мищенков, - прибавил он, улыбаясь.

Тьфу ты, проклятый! - сказал в это время сзади насАнтонов, с досадой плюя в сторону, - трошки по ногам не задела” 3 .

Если говорить об особенностях толстовского слова, проявившихся в этом отрывке, то придется отметить его полную конвенциональность: отношение между выражением и содержанием условно. Слово может быть и средством выражения истины, как в восклицании Антонова, и лжи, каким оно делается в речи офицеров. Возможность отделить план выражения и соединить его с любым другим содержанием делает слово опасным инструментом, удобным конденсатором социальной лжи. Поэтому в вопросах, когда потребность истины делается жизненно необходимой, Толстой предпочел бы вообще обходиться без слов. Так, словесное объяснение в любви Пьера Безухова с Элен - ложь, а истинная любовь объясняется не словами, а “взглядами и улыбками” или, как Кити и Левин, криптограммами. Бессловесное невразумительное “таё” Акима из “Власти тьмы” имеет содержанием истину, а красноречие всегда у Толстого лживо. Истина - естественный порядок Природы. Очищенная от слов (и от социальной символики) жизнь в своей природной сущности есть истина.

Приведем несколько образцов повествования из “Идиота” Достоев­ского. “Тут, очевидно, было что-то другое, подразумевалась какая-то душевная и сердечная бурда, - что-то вроде какого-то ненасытимого чувства презрения, совершенно выскочившего из мерки, - одним словом, что-то в высшей степени смешное и недозволенное в порядочном обществе...”. “...Этот взгляд глядел - точно задавал загадку”. “Его ужасали иные взгляды ее в последнее время, иные слова. Иной раз ему казалось, что она как бы уж слишком крепилась, слишком сдерживалась, и он припоминал, что это его пугало”. “Вы потому его не могли любить, что слишком горды... нет, не горды, я ошиблась, а потому, что вы тщеславны... даже не это: вы себялюбивы до... сумасшествия”. “Это ведь очень хорошие чувства, только как-то всё тут не так вышло; тут болезнь и еще что-то!” .

Отрывки эти, выбранные нами почти наугад, принадлежат речам разных персонажей и самого повествователя, однако все они характери­зуются одной общей чертой: слова не называют вещи и идеи, а как бы намекают на них, давая одновременно понять невозможность подобрать точное для них название. “И еще что-то” становится как бы маркирующим признаком всего стиля, который строится на бесконечных уточнениях и оговорках, ничего, однако, не уточняющих, а лишь демонстрирующих невозможность конечного уточнения. В этом отношении можно было бы вспомнить слова Ипполита: “...во всякой гениальной или новой челове­ческой мысли, или просто даже во всякой серьезной человеческой мысли, /зарождающейся в чьей-нибудь голове, всегда остается нечто такое, чего никак нельзя передать другим людям, хотя бы вы исписали целые томы и растолковывали вашу мысль тридцать пять лет; всегда останется нечто, что ни за что не захочет выйти из-под вашего черепа и останется при вас навеки; с тем вы и умрете, не передав никому, может быть самого-то главного из вашей идеи” .

В таком истолковании эта существенная для Достоевского мысль получает романтическое звучание, сближаясь с идеей “невыразимости”. Отношение Достоевского к слову сложнее. С одной стороны, он не только разными способами подчеркивает неадекватность слова и его значения, но и постоянно прибегает к слову неточному, некомпетентному, к свидетелям не понимающим того, о чем они свидетельствуют, и придающим внешней видимости фактов заведомо неточное истолкование. С другой, эти неточные и даже неверные слова и свидетельства нельзя третировать как не имеющие никакого отношения к истине и подлежащие простому зачеркиванию, как весь пласт общественно-лицемерных речений в прозе Толстого. Они составляют приближение к истине, намекают на нее. Истина просвечивает сквозь них тускло. Но она только лишь просвечивает сквозь все слова, кроме евангельских. В этом отношении между свидетельством компетентного и некомпетентного, проницательного и глупого нет принципиальной разницы, поскольку и отделенность от истины, неадекватность ей, и способность быть путем к ней лежит в самой природе человеческого слова.

Нетрудно заметить, что в таком понимании слово получает характер не конвенционального знака, а символа. К пониманию Достоевского ближе не романтическое “Невыразимое” Жуковского, а аналитическое слово Баратынского: Чуждо явного значенья, Для меня оно символ Чувств, которых выраженья В языках я не нашел.

Итак, символ выступает как бы конденсатором всех принципов знаковости и одновременно выводит за пределы знаковости. Он посредник между разными сферами семиозиса, а также между семиотической и внесемиотической реальностью. В равной мере он посредник между синхронией текста и памятью культуры. Роль его - роль семиотического конденсатора.

Обобщая, можно сказать, что структура символов той или иной куль­туры образует систему, изоморфную и изофункциональную генетической памяти индивида.

5.6. Знаки и символы.

Что такое “знак” и “символ”? Каково их происхождение?

Как известно, культура, начинаясь с организации, с порядка, с ритуала, структурирует окружающий человека мир.

Когда речь идет о символах и знаках, всегда возникает вопрос: знак - чего? символ - чего? Этот вопрос означает, что раскрыть смысл этих понятий можно, лишь если анализировать их отношения к чему-то третьему, к оригиналу, который может не иметь (и чаще всего не имеет) ничего общего по физическим, химическим и иным свойствам с носителем отражения. Но все находятся в некоторой связи, являясь результатом человеческого познания, облекая этот результат в определенные формы.

Понятия "знак" и "символ" часто используются в одном и том же смысловом контексте. Мы попытаемся выделить специфику их происхождения и функционирования. Иногда можно встретить утверждение, что знаки - это то, что отличает человека от живо­тного мира. Но есть все же основания полагать, что праязыки возникли из знаковых систем, сформировавшихся в животном мире. Исследователи утверждают, что эти системы могут быть весьма дифференцированными. Так, например, доминирующие самцы в стае верветок могут издавать 6 разных сигналов опасности: 1) и 2) -"просто" опасность; 3) - "человек или змея"; 4) - опасность сверху: орел, вся стая бросается с деревьев вниз; 5) -"леопард";

6) - опасность снизу: реакция, обратная четвертой.

Грань между культурой и природой вообще не так очевидна, как полагают те, кто абсолютизирует самое короткое из определений культуры: "культура - все то, что не природа". Леви-Строс, про­водивший полевые исследования в тропических джунглях Цент­ральной Бразилии среди племен, где слой культуры еще очень тонок и можно проследить связь человека с природой, когда обозначающее еще не вполне оторвалось от обозначаемого, сделал вывод, что табу на инцест оказалось той границей, за которой природа перешла в культуру. Однако немецкий этнолог Бишоф доказал, что такое же табу существует у серых гусей, и что такая поведенческая модель обусловлена, по всей вероятности, гормо­нальными процессами.

Основываясь на подобного рода исследованиях, мы полагаем, что человеческая культура начинается там и тогда, где и когда появляется способность сознания к символизации. Знаки и символы, писал Э. Кассирер, "принадлежат двум различным дискурсивным вселенным: сигнал (Э. Кассирер употребляет этот термин как синоним "знака" - Н.Б.) есть часть физического мира бытия, символ же представляет собой часть человеческого мира значения. Сигналы суть "операторы", символы- "десигнаторы"... Символ не только универсален, но и предельно изменчив... Знак или сигнал соотносятся с вещью, к которой они отсылают, "фиксированным, единственным путем."

Итак, знак- это материальный предмет (явление, событие), выступающий в качестве объективного заместителя некоторого другого предмета, свойства или отношения и используемый для приобретения, хранения, переработки и передачи сообщений (информации, знаний). Это овеществленный носитель образа пред­мета, ограниченный его функциональным предназначением. Наличие знака делает возможной передачу информации по техническим каналам связи и ее разнообразную - математичес­кую, статистическую, логическую - обработку.

Символ - одно из самых многозначных понятий в культуре. Изначальный смысл этого слова - удостоверение личности, кото­рым служил simbolon - половинка черепка, бывшая гостевой табличкой. Символ в культуре -универсальная категория, раск­рывающаяся через сопоставление предметного образа и глубинного смысла. Переходя в символ, образ становится "прозрачным", смысл как бы просвечивает сквозь него. Эстетическая информация, которую несет символ, обладает огромным числом степеней свободы, намного превышая возможности человеческого восприятия. "Я называю символом всякую структуру значения, - писал П. Рикер, - где прямой, первичный, буквальный смысл означает одновре­менно и другой, косвенный, вторичный, иносказательный смысл, который может быть понят лишь через первый. Это круг выражений с двойным смыслом составляет собственно герменевтическое поле" 1 .

Повседневная жизнь человека наполнена символами и знаками, которые регулируют его поведение, что-то разрешая или запрещая, олицетворяя и наполняя смыслом.

В символах и знаках проявляется как внешнее "я" человека (self), так и внутреннее "я" (I), бессознательное, данное ему от природы. Леви-Строс утверждал, что нашел путь от символов и знаков к бессознательной структуре. разума, а следовательно, к структуре вселенной. Единство человека и вселенной -одна из самых древних и загадочных тем и культуре. В преданиях люди - звезды, спиральность небесных туманностей многократно пов­торена в орнаментах всех земных культур, красная кровь обязана цветом железу, а все железо, которое есть на земле, по утверждениям астрономов, возникло в звездном веществе. Спиральная структура многих областей человеческого тела: ушная раковина, радужка глаза... Именно это чувство единства позволило математику ц поэту В. Хлебникову создать собственную модель метаязыка, состоящего из семи слоев.

Приближение к загадке, однако, лишь увеличивает ее таинственность. Но это ощущение таинственности и есть "самое прекрасное и глубокое переживание, выпадающее на долю челове­ка, - как утверждал А.Эйнштейн. - Оно лежит в основе религии, и всех наиболее глубоких тенденций в искусстве и науке. Тот, кто не испытал этого ощущения, кажется мне если не мертвецом, то во всяком случае слепым" . Загадочны цвет, звук, слово, число, зага­дочно то, что они отражают: явления природы и человеческого сознания.

5.7. Семиотика культуры: общий обзор

Культура рассматривается как система коммуникаций, обмена информацией, а явления культуры - как системы знаков, символов. В культуре существуют различные знаковые системы, или языки культуры: естественный язык, письменные тексты, фольклор, традиции, предметы быта, ритуалы, этикет, разные виды искусства. Язык культуры - совокупность всех знаковых способов словесной и невербальной коммуникации, с помощью которых передается культурно-значимая информация. Культура выступает как знаковая система символов, с помощью которых люди общаются друг с другом, и общее понимание слов, жестов и других символов облегчает передачу культурного наследия. Связь знаковых систем с отражаемой ими реальностью не является непосредственной, и поэтому понять знаковые системы можно лишь в соответствии с культурным кодом - системой смыслоразличительных признаков.

Культура - это определенное структурно-упорядоченное, но исторически изменчивое единство основополагающих кодов, которые управляют ее языком, схемами восприятия, ее ценностями, практическими видами деятельности и т. п. Код - это совокупность знаков и система определенных правил, при помощи которых информация может быть представлена в виде набора этих знаков для передачи, обработки и хранения.
Знак - это материальный предмет (явление, событие), выступающий в качестве объективного заместителя некоторого другого предмета, свойства или отношения и используемый для приобретения, хранения, переработки и передачи сообщений (информации, знаний). Это овеществленный носитель образа предмета, ограниченный его функциональным предназначением. Наличие знака делает возможной передачу информации по техническим каналам связи и ее разнообразную - математическую, статистическую, логическую - обработку. Необходимость в культурном коде возникает тогда, когда происходит переход от мира сигналов к миру смысла. Культурный код - это то, что позволяет понять преобразование значения в смысл. Все коды могут быть сопоставлены между собой на базе общего кода, более простого и всеобъемлющего. Код позволяет проникнуть на смысловой уровень культуры, без знания кода культурный текст окажется закрытым. Культурные коды находятся внутри всех языков культуры, но найти их непросто - они проявляют себя при переходе с одного уровня смысла на другой. Наиболее универсальной знаковой системой является язык.

К настоящему времени сложилась следующая общепринятая классификация языков:

Естественные языки, как основное и исторически первичное средство познания и коммуникации. Естественные языки не имеют автора, они возникают и изменяются совершенно закономерно и независимо от воли людей. Для них характерен непрерывный процесс изменения, ассимиляции и отмирания. Изменение смысла слов и понятий может быть связано с разнообразными факторами, в том числе и социально-политическими. Словарный запас человека составляет в среднем 10-15 тысяч слов, часть из них - активные, которые человек использует, другая часть - пассивные, значение которых он понимает, но не использует сам;

Искусственные языки - это языки науки, где значение фиксировано и существуют строгие рамки пользования. Понятно, для чего это необходимо: повседневная речь многозначна, что недопустимо в науке, где необходима предельная адекватность восприятия. Научное знание стремится избежать неопределенности информации, которая может привести к неточностям и даже ошибкам. К искусственным языкам относятся и языки условных сигналов, например, азбука Морзе, дорожные знаки;

Вторичные языки - это коммуникационные структуры, надстраивающиеся над естественно-языковым уровнем (миф, религия, искусство).
Поскольку сознание человека есть сознание языковое, все виды надстроенных над сознанием моделей могут быть определены как вторичные моделирующие системы. Рассматривая их природу, можно заметить, что сложность структур прямо зависит от сложности передаваемой в них информации. Так, например, поэтическая речь - структура большой сложности в сравнении с естественным языком. И если бы объем информации, содержащейся в поэтической речи и обычной, был одинаковым, художественная речь потеряла бы право на существование.

Культура - коллективная память. Но «язык - дом бытия» (М. Хайдеггер): чтобы событие стало явлением культуры, оно должно быть выражено в тексте. Только тогда культура может выполнять функцию хранения и передачи информации. В истории человеческого рода сформировались два канала передачи информации. Один из них, как и у всей живой природы, - генетический, по другому каналу сведения передаются от поколения к поколению через разнообразные знаковые системы, единицы информации, через мемофонд, который выражен в текстах. При этом в современной европейской традиции принято рассматривать как текст все, что создано искусственно: не только книги и рукописи, но и картины, здания, интерьер, одежду…
Среди наук, изучающих проблему раскодирования информации, выделим особо семиотику и герменевтику. Семиотика (от греч. sema - знак) - наука о знаковых системах. Это относительно современная наука, претендующая на создание метаязыка. У истоков семиотики американский философ Моррис (1834-1896) полагал, что понятие знака может оказаться столь же фундаментальным для наук о человеке, как понятие атома для физики и клетки для биологии, поэтому можно изучать культуру общества через язык как важнейшую из знаковых систем. Российский ученый Ю. Лотман ввел понятие семиосферы - универсального семиотического пространства, существующего по определенным закономерностям.

Герменевтика (от греч. hermeneia - толкование объяснение) - одна из древних наук, она появилась в раннем христианстве и занималась тогда трактованием религиозных текстов. Современная философская герменевтика, занимается интерпретацией текста, не только реконструируя, по и конструируя смысл.

Культурный текст является выражением глубинного смыслового поля культуры. Смысл текста всегда более глубок, чем то значение, которое лежит на поверхности, чем то, на что чувственно указывается в культурном тексте.
Еще немецкий логик Фреге в 19 веке различал понятие «значение» и понятие «смысл». Значение слова отражает общепринятое обозначение того или иного объекта или явления, а смысл отражает сведения, информацию о рассматриваемом объекте, своеобразное понимание этого объекта. С помощью слова, знака мы обозначаем его значение и выражаем его смысл. Культурный смысл - это выработанная историческим опытом информация, посредством которой определенное сообщество людей, создающих свой образ жизни и культуру, постигает и понимает окружающий мир и свое предназначение в нем.
Назначение языков культуры состоит в том, чтобы выразить смыслы культуры, то есть то содержание, которое не может быть выражено непосредственно и однозначно. Самым поверхностным уровнем смысла является так называемый «здравый смысл», который является общепринятым, выражается вербальным, т. е. словесным, образом на уровне сознания. Самым глубинным уровнем смысла является то непроявленное содержание, которое связывает человека с миром ценностей, законов, образцов поведения данной культуры.

А.Я. Флиер

О функциях символа в культуре

Аннотация. В статье рассматривается совокупность социальных функций символа в культуре, роли символического производства в социальной коммуникации, построение общих понятий в языке как символов, сопоставляется роль религии и искусства с ролью языка и социального поведения как источников символического производства.

Ключевые слова. Символ и знак, культура, социальные функции, коммуникация, образные системы в культуре, религия и искусство, язык и поведение как символопорождающие системы.

Начать я хочу с общетеоретических положений, обозначающих мировоззренческий контекст, в пределах которого будет рассматриваться культурная символика, ее генезис и социальные функции.

Культура трактуется мной как особая поведенческо-коммуникативная программа, обеспечивающая групповой (коллективный) характер человеческой жизнедеятельности. Исполнителем установок культуры является отдельный человек, но именно благодаря культуре, он живет в тесном взаимодействии с другими людьми. Академик В.С. Степин определяет культуру как «надбиологическую программу» , т.е. не обусловленную биологическим происхождением человека. Я же полагаю, что культура абсолютно биологична по своему генезису и является результатом развития программы животной социальности, обеспечивающей такой же групповой характер жизнедеятельности большинства видов высших и многих низших животных. Однако в ходе своей истории культура приобрела множество социальных черт, обусловленных спецификой чисто человеческих взаимодействий, и к настоящему времени является в основном искусственно сконструированной информационной средой существования людей.

Культурную программу групповой жизнедеятельности можно условно разделить на несколько подпрограмм, среди которых наибольшей значимостью обладают две - поведенческая и коммуникативная.

Первая из них регулирует практическое поведение человека по отношению к другим людям, способствуя его конструктивности и неконфликтности. В основе ее лежит система бытовых (прежде всего семейных и соседских) обычаев , в существенной мере являющихся результатом развития инстинктов животной социальности и повторяющих многие ее принципы. Необходимо отметить, что в ходе человеческой истории предпринимались неоднократные попытки преодоления системы обычаев (т.е. воспроизводства традиций) и замены ее более эффективными системами регуляции социальных взаимодействий, основанными на целеустановках рационального разума. Наиболее известны среди таких альтернатив, во-первых, политическая власть (как в практическом, так и в законодательном воплощении), заменяющая традиционные обычаи насильственной регуляцией социальных отношений, соответствующей интересам носителей власти. Во-вторых, религия, серьезно корректирующая обычаи идеальными умозрительными установками сознания и требующая поведения, соответствующего этим установкам. И, в-третьих, социальная свобода, также апеллирующая к большей рациональности поведения, определяемой разумом и свободной волей самого социального актора. Эти альтернативы как раз и относятся к надбиологическим чертам культуры, обретенным в ходе истории. Но обычаи основываются на историческом социальном опыте коллективных взаимодействий и складываются стихийно, поэтому преодоление их носит частичный и более или менее условный характер. Обычаи очень пластичны и в семейно-соседских отношениях в какой-то форме сохраняются всегда. А вот в публичной жизни людей они уже большой роли не играют; современная поведенческая культура горожан в основном определяется политико-религиозно-демократическими ценностями, сложившимися в ходе человеческой истории.

Другая культурная подпрограмма - это система социальной коммуникации, в основе которой лежит способность человека к производству, восприятию и дешифровке символов и обмену информацией в символизированном виде . Символическое производство здесь понимается широко и включает в себя:

Порождение и использование слов разговорного языка (условных обозначений понятий, явлений, событий),

Письменные формы фиксации информации, алфавиты, иероглифические системы, грамматики,

Тексты любого вида,

Топонимику (названия мест, местностей, географических объектов),

Образные символы религии и искусства (в любых формах, от вербальной до архитектурной),

Праздничные, торжественные и иные ритуалы и обряды,

Военно-политический церемониал, геральдику, знаки различия,

Разнообразные изобразительные и звуковые сигналы,

Символическое (в той или иной мере театрализованное) поведение, этикет, вежливость,

Символическую жестикуляцию, мимику, позы,

Ритуальные телодвижения и танцы,

Символику одежды, прически, макияжа, украшений, оружия, предметов бытового обихода, имиджевой моды в целом,

Символическое оформление пространства, фасадов и интерьеров построек, пространств между сооружениями и т.п.

Символическое производство в коммуникативной функции тоже является продуктом развития определенных способностей животных, активно обменивающихся информацией в пределах своих видовых возможностей. Исследования последних десятилетий показывают, что объемы информационных обменов между животными гораздо больше того, что мы обычно представляем . Просто фиксация таких информационных обменов нередко требует специальной аппаратуры. Однако с коммуникативными возможностями человеческой культуры это не сопоставимо, в первую очередь по масштабу символизации понятий.

Основная социальная функция символического производства и всей символической деятельности в наибольшей мере связана именно с коммуникацией, с обменом информацией между людьми (как между современниками, так и трансляцией социального опыта следующим поколениям) и передачей информации в отчужденном от источника и компактно «свернутом» виде . Другая функция культурной символики, столь же важная, - обучение людей «правильному» социальному поведению и постоянное психологическое стимулирование его .

Таким образом, обе подпрограммы культуры тесно связанны и в разных ситуациях дополняют и обеспечивают друг друга.

Теперь более детально рассмотрим феномен культурного символа. Символ - это более или менее условное изображение (вербальное, визуальное, звуковое или какое-либо иное) некоего объекта или понятия. Символ - это в первую очередь знак, соответствующий всем параметрам знака, как его трактуют семиотики . Но не всякий знак - символ. На мой взгляд, различие между символом и знаком заключается и выражается в первую очередь в их контекстуальной зависимости/независимости. Знак, как правило, обозначает одно и то же, независимо от контекста употребления. Например, табурет (как понятие) будет означать конструкцию для сидения в равной мере и во дворце, и в избе, и посреди чистого поля. А вот, к примеру, монархический трон символизирует «царское место» только в контексте дворца, а, скажем, посреди заводского цеха, он уже такого смысла символизировать не будет. Символ всегда связан с контекстом его употребления.

Ч. Пирс делил феномен знака на знаки-иконы, знаки-индексы и знаки-символы , Ю.М. Лотман - на иконические и условные знаки . Пожалуй, в отношении символа как знака можно согласиться с Лотманом. Среди символов ясно выделяются иконические (иллюстративные) знаки, изображающие упрощенный вариант или узнаваемый фрагмент нужного понятия, что легко понимается даже не знакомым с этой символической системой человеком (например, почти все знаки дорожного движения). Совсем иные условные знаки, для понимания которых необходимо быть знакомым с этой символической системой и заведомо знать, что какой символ означает (например, значение символов букв в алфавите).

Еще одна важная особенность символа, которую стоит отметить, заключается в том, что символизации обычно подвергаются, как наиболее значимые, так и наиболее распространенные, часто встречающиеся феномены. При этом сам объект как физическое явление может быть единичным, но часто используемым в лексике и символизирующим какое-то важное понятие. Т.е. речь идет именно о распространенности понятия в коммуникации. Например, Версаль как символ монархической роскоши.

Перечень сфер социальной жизни, где наиболее употребляемы разные символы, очень велик. В числе наиважнейших можно назвать:

Сакральные образы,

Художественные образы (вербальные, изобразительные, звуковые и т.п.),

Образы власти,

Образы социальной престижности,

Образы национального достоинства и идентичности,

Образы гендерной привлекательности и пр.

Множественность и многообразие окружающего мира и особенно социальной реальности, созданной руками человека, как правило, уже не позволяют людям в общении говорить о каких-либо феноменах в единичном их понимании. Необходимо их объединять в типологические группы по каким-то основаниям и в интеллектуально-коммуникативном процессе оперировать уже такими группами. Это называется построением понятий. Чтобы не говорить о каждом дереве в отдельности, человек создал понятие «дерево», обобщенно обозначающее все растения подобного типа. Понятие «дерево» представляет собой символическое обозначение всего множества деревьев. Т.е. общие понятия в языке - это именно символы, оперирование которыми существенно упрощает непосредственное понимание и всю социальную коммуникацию.

В социальной коммуникации большую роль играет совпадение взглядов и оценок разными людьми каких-то явлений, событий, ситуаций. Когда взгляды людей по всем вопросам расходятся, им просто не о чем говорить. Совпадение взглядов и - шире - нахождение общих ценностных подходов является важнейшей составляющей любой социальной коммуникации, т.е. диалога . А искомое совпадение взглядов напрямую связано с оперированием символами, равно понятными всем участникам диалога. Наличие общих символов представляется важнейшим фактором, обеспечивающим саму возможность конструктивной коммуникации.

Очень важную роль в процессах социальной регуляции играет символика социальной престижности. Обычно она сосредоточена в предметах одежды, знаках различия, знаках статуса (коронах, митрах, рыцарских поясах), носимых наградах, каких-то символических атрибутах в руках, оружии и т.п. В последние века важным проявлением символики престижности является мода. Огромную роль играют разного рода проявления уважения к чужому статусу. Фактически этому посвящен весь этикет, дворцовый церемониал, вежливость, гостеприимство. Акцией защиты своего престижного статуса (личной чести) являлась дуэль, в ходе которой люди жертвовали жизнью ради статусной символики. Значимая роль, которую все эти феномены играют в культуре, свидетельствует о том, что на протяжении всей истории имела место постоянная конкуренция социальных статусов и что она была чрезвычайно важным инструментом регуляции социальных отношений. Символика социальной престижности всегда являлась одной из наиболее значимых символических подсистем социальной жизни общества.

Важную роль символические образы играют в процессе самоидентификации человека. Сразу оговорюсь, что под самоидентификацией я имею в виду не только определение человеком своей этнической (национальной) принадлежности, но в такой же мере понимание им своей социально-сословной (классовой), политико-идеологической (партийной) и религиозной (конфессиональной) принадлежности. Поскольку профессионально разобраться в объективных основаниях подобной самоидентификации могут только специалисты, рядовой человек совершает свое самоопределение главным образом, ориентируясь на знакомые ему символические образы, на знаковые фигуры истории и современности. Я даже рискну назвать индивидуальную самоидентификацию человека скорее его самоопределением в знакомых символах, нежели в реалиях своего местоположения в социальной конфигурации бытия.

Ключевой проблемой понимания функций символа в культуре является представление об источниках символического производства, «фабриках» символической продукции в истории человечества. Традиционное представление о том, что в прошлом главными «фабриками», производящими культурные символы, были религия и искусство вызывает определенные сомнения. Если судить о культуре минувших веков по произведениям писателей прошлого, вполне адекватно описывавших культурные установки представителей разных сословий, то роль религии и в особенности искусства в формировании культуры необразованного большинства населения выглядит совсем небольшой. Конечно, в разные эпохи влияние религии на разные сферы жизни было различным. Но, по всей видимости, религиозность людей прошлого была очень индивидуальной, и глубина ее определялась совокупностью обстоятельств жизни и уровнем образованности конкретного человека. Представление о тотальной глубокой религиозности всего населения даже в эпоху средневековья является литературным мифом позднейших времен.

А что касается литературы и искусства, то они влияли в основном на культуру аристократии. В Европе знакомство с литературой и искусством у большей части населения фактически началось только в ХХ в., с распространением грамотности, а затем радио и телевидения, транслировавших музыку, спектакли и т.п., но в особенности благодаря кино. До этого влияние актуального искусства на массу населения было очень фрагментированным (в основном через церковь), а народная художественная культура в основном транслировала традиционные символы, а не производила новые. Еще большая сложность с этим вопросом наблюдалась в странах Востока. Так что источником символического производства, оказывающим серьезное воздействие на культуру масс, литература и искусство стали сравнительно недавно (фактически параллельно со снижением влияния религии, возможно, по-своему компенсируя это снижение).

Поэтому, по моему мнению, основными «фабриками» символического производства в течение истории были насыщенный образами словарный запас разговорных языков и более или менее театрализованный характер культурно-обусловленного социального поведения людей. Именно это, на мой взгляд, является основной сферой производства символов, влияющих на процессы жизнедеятельности и поддерживающих ее коллективный характер. Именно здесь символичность повседневного поведения людей и символическая насыщенность лексики их общения играли в прошлом и играют поныне особую социально-консолидирующую роль.

До ХХ в. значительная часть городского и практически вся масса сельского населения стран Европы была неграмотна, газет и книг не читала, а кинематографа, радио, телевидения и Интернета еще не было. Функцию Интернета в основном выполнял приходской священник, возможности которого по трансляции актуальной информации (в проповеди) были минимальны. Поэтому человек прошлого ориентировался в мире главным образом по знакомым ему символам, часть из которых, конечно, давала ему религия, но большинство которых формировались стихийно в языке, ритуалах и обычаях непосредственного соседского взаимодействия. Культурно-регулятивная роль подобных символов в прошлом была очень существенной. Современный человек в большей мере опирается на непосредственно событийную информацию, почерпнутую в СМИ.

Рассмотрение исторической динамики в доминантной тематике социальной символики разных эпох может быть соотнесено с исследованием преобладающих представлений о социальном благе и зле в разные эпохи . Следует сказать, что доминантная тематика социальной символики в разные периоды истории в основном коррелирует с представлениями о благе и зле, хотя, конечно, о полном тождестве речь не идет. Тем не менее, в первобытную эпоху в социальной символике преобладала тематика соблюдения соседских обычаев. Это получило наглядное воплощение в ритуалах крестьянских праздников, некоторые элементы которых ведут свое происхождение из времен первобытности и в которых делается акцент на гостеприимстве, добром отношении к соседям, всем комплексе архаических обычаев и традиций патриархата и т.п. Для символики аграрной эпохи характерно выражение лояльности к господствующей религии, покорность судьбе, что получило яркое отражение в многочисленных пословицах и поговорках. Индустриальная эпоха в своей социальной символике характерна воспеванием материального достатка, коммерческой удачливости, предпринимательской хитрости и пр., что отразилось, например, во множестве анекдотов и крылатых выражений, многие из которых в различных вариантах имеют интернациональное распространение, а также в типичных образах героев кинофильмов. Символика постиндустриальной эпохи, если судить по публичным манифестациям, сосредоточена в основном на тематике защиты человеческого достоинства. Разумеется, это только доминантная символика, статистически относительно преобладающая над иной, но вовсе не исключающая и иных тематизмов.

Остается открытым вопрос о том, насколько производство символов можно считать основной социальной задачей культуры, как полагал Э. Кассирер и в большой мере склонялся к этому Л. Уайт ? Ответ на этот вопрос в основном зависит от оценки роли символического производства в обеспечении группового (коллективного) характера человеческой жизнедеятельности. Я склонен считать, что символическое производство играет чрезвычайно важную обеспечивающую роль в групповой жизнедеятельности людей. Естественно, под символическим производством я понимаю не только религию и искусство, влияние которых велико, но не абсолютно, а в первую очередь язык и практику социальных взаимодействий. Именно здесь порождается основная масса символов, обеспечивающих регуляцию социальной жизни людей, обучающих их «правильному» социальному поведению и стимулирующих его. Социальное поведение людей является процедурой исполнения определенных культурных установок, а их порождение связано в основном с символической составляющей культуры.

Нет сомнений в том, что умозрительные идеальные ценности порождаются в основном религией, литературой и искусством, а также философией и гуманитарной наукой. Но сколь велико их влияние на повседневную культуру рядового человека, на нормы его социальных взаимодействий и коммуникаций? Судя по всему, в культуре функционируют параллельно две ценностно-символические системы: идеальная , формирующая галерею умозрительных эталонов социального поведения (в основном религиозных подвижников и культурных героев), и социально-практическая , обобщающая опыт реального социального взаимодействия и коммуницирования в коллективной жизнедеятельности людей. Первая порождается в основном религией и искусством, а вторая - языком и практикой социальных взаимодействий. А вот, как они соотносятся друг с другом и как влияют друг на друга, - это вопрос, требующий специальных исследований…

ПРИМЕЧАНИЯ

Статья подготовлена при поддержке гранта РГНФ 15-03-00031 «Культурное регулирование социальной динамики».

Стёпин В.С. Культура // Вопросы философии. 1999. № 8.
См., например: Резникова Ж.И. Интеллект и язык животных и человека. Основы когнитивной этологии. М.: Академкнига, 2005.
См.: Pinker, Steven. The Language Instinct. N.Y.: William Morrow and Company Inc. 1994 (Пинкер С. Язык как инстинкт. М.: Едиториал УРСС, 2004).
Подробнее об обеих функциях см.: Флиер А.Я. Культура как социально-регулятивная программа: этап становления // Культура культуры. 2015. № 1. URL: . Дата обращения: 26.09.2015; Флиер А.Я. Культура как символическая деятельность: этап становления // Культура культуры. 2015. № 1. URL: . Дата обращения: 26.09.2015.
Saussure, Ferdinand dе. Cours de linguistique générale. Paris: Payot, 1995 (1re éd. 1916) (Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики // Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1977.
Peirce, Charles Sanders. Collected Papers of Charles Sanders Peirce / Eds. C. Hartshorne, P. Weiss (Vol.1-6); A. Burks (Vol.7-8). Harvard: Harvard University Press, 1931-1958 (Пирс Ч.С.. Избранные философские произведения. М.: Логос, 2000).
Лотман Ю.М. Семиотика кино и проблемы киноэстетики. Таллин: Ээсти Раамат, 1973.
Об этом подробнее см.: Орлова Э.А. Организация экспертизы социальной эффективности инновационных проектов // Культура культуры. 2015. № 4. URL: . Дата обращения 12.10.2015.
См.: Флиер А.Я. Добро и зло в культурно-историческом понимании // Информационный гуманитарный портал Знание. Понимание. Умение. 2015. № 3. URL: http://www.zpu-journal.ru/e-zpu/2015/3/Flier_Good-Evil/ . Дата обращения: 26.09.2015.
Cassirer, Ernst. Philosophie der symbolischen Formen. Bd. 1-3. Вerlin, 1923-1929 (Кассирер Э. Философия символических форм: В 3 т. М.-СПб.: Университетская книга, 2002).
White, Leslie Alvin. The Science of Culture: A Study of Man and Civilization. N.Y.: Farrar, Straus and Cudahy, 1949 (Уайт Л. Наука о культуре // Уайт Л. Избранное: Наука о культуре. М.: РОССПЭН, 2004).

Флиер А.Я., 2016

Флиер Андрей Яковлевич,
доктор философских наук, профессор,
главный научный сотрудник
Российского НИИ культурного
и природного наследия им Д.С. Лихачева.

1.Язык культуры. Язык культуры – это те средства, знаки, формы, символы, тексты, которые позволяют людям вступать в коммуникативные связи друг с другом, ориентироваться в пространстве культуры. Актуальность проблемы языка культуры обусловлена следующими обстоятельствами:

1)проблема языка культуры – это проблема ее смысла;

2)язык – это ядро системы культуры, поскольку синтезирует различные аспекты жизни человека – социальные, культурно-исторические, психологические, эстетические – и передает от поколения к поколению;

3)понимание языка культуры и овладение им дает человеку свободу, придает способность к оценке и самооценке, к выбору, открывает пути включения человека, открывает пути включения человека в культурный контекст, помогает осознать свое место в культуре, ориентироваться в сложных и динамичных социальных структурах.

К настоящему времени сложилась следующая общепринятая классификация языков:

· естественные языки как основное и исторически первичное средство познания и коммуникации (русский, французский, эстонский и др.). для них характерен непрерывный процесс изменения, ассимиляции и отмирания. Изменение смысла слов и понятий может быть связано с разнообразными факторами, в т.ч. и социально-политическими. Словарный запас человека в среднем 10-15 тысяч слов, часть из них – активные, которые человек использует, другая часть – пассивные, значение которых он понимает, но не использует сам;

· искусственные языки – это языки науки, где значение фиксировано и существуют строгие рамки использования. Их появление связано с тем, что повседневная речь многозначна, а это недопустимо в науке, где необходима предельная адекватность восприятия. Научное знание стремится избежать неопределенности информации, что может привести к неточностям и даже ошибкам. К искусственным языкам относятся и языки условных сигналов (азбука Морзе, дорожные знаки);

· вторичные языки (вторичные моделирующие системы) – это коммуникационные структуры, надстраивающиеся над естественно-языковым уровнем (миф, религия, искусство).

Одной из важнейших функций культуры является хранение и передача информации от поколения к поколению. В истории человеческого рода сформировалось два канала передачи информации. Один из них – генетический, по другому каналу сведения передаются от поколения к поколению через разнообразные знаковые системы.

2.Знаки и символы в культуре . Знак – это материальный предмет (явление, событие), выступающий в качестве объективного заместителя некоторого другого предмета, свойства или отношения, и используемый для приобретения, хранения, переработки и передачи сообщений (информации, знаний). Это овеществленный носитель образа предмета, ограниченный его функциональным предназначением. Наличие знака делает возможной передачу информации по техническим каналам связи и ее разнообразную – математическую, статистическую, логическую – обработку. Вся совокупность этих знаковых средств может быть представлена следующими:

Ø знаки-обозначения, которые могут являться, например, основанием естественного языка. Единица языка – слово, обозначающее предмет, действие, свойство и другие характеристики окружающего человека мира. К знакам-обозначениям относятся также знаки-признаки (приметы-симптомы), знаки-копии (репродукции), знаковое поведение (имитация);

Ø знаки-модели, которые также являются заместителями реально существующих объектов и действий;

Ø символы – такие знаки, которые не просто указывают на изображаемый объект, но выражают его смысл.

Символ в культуре – это универсальная, многозначная категория, раскрывающаяся через сопоставление предметного образа и глубинного смысла. Переходя в символ, образ становится «прозрачным», смысл как бы просвечивает сквозь него. Эстетическая информация, которую несет символ, обладает огромным числом степеней свободы. Намного превышая возможности человеческого восприятия. Повседневная жизнь человека наполнена символами и знаками, которые регулируют его поведение, что-то разрешая или запрещая, олицетворяя и наполняя смыслом.

Вся эта информация выражена в текстах. При этом в современной европейской традиции принято рассматривать как текст все, что создано искусственно. Текст не сводим к речевому акту, в этом качестве могут рассматриваться любые знаковые системы: иконографические, вещные, деятельностные. В таком понимании языка культуры проявляется стремление к преодолению лингвистического плана. При этом в любом языке, рассматриваемом изолированно, в любой знаковой системе заключены противоречивые основания, которые не позволяют адекватно и исчерпывающе описать реальность. Для этого необходим «метаязык», восполняющий неполноту. Часто эту функцию выполняет язык из другой знаковой системы, хотя для культуры XX века характерно стремление к языку интегративному.

Т.о., именно в семантическом поле языка культуры происходит накопление, оформление в текст, а затем с помощью разных наук дешифровка или раскодирование информации, заложенной в глубинных структурах культуры и сознания.

ЗНАК, СИМВОЛ, КОД, СМЫСЛ, ЯЗЫК КУЛЬТУРЫ

Как уже отмечалось, в рамках семиотического подхода куль­тура представляется как система коммуникаций, обмена ин­формацией, а явления культуры рассматриваются как система знаков.

Знак – это чувственно воспринимаемый субъект (звук, изоб­ражение и т.д.), который замещает, представляет другие пред­меты, их свойства и отношения. Возможности понимания и трансляции культуры могут реализовываться с помощью раз­личных знаковых систем (или языков культуры): естественно­го языка, фольклора, традиций, предметов быта, охоты или другого вида деятельности, ритуалов, обрядов, церемоний, этикета, типа жилища, посредством художественных образов раз­ных видов искусства, письменного текста и многого другого. Язык культуры – это совокупность всех знаковых способов словесного и несловесного общения, с помощью которых переда­ется культурно значимая информация.

Вся совокупность этих знаковых средств может быть пред­ставлена следующими типами:

– знаки-обозначения, являющиеся, например, основанием естественного языка. Единица языка – слово, обознача­ющее предмет, действие, свойство и другие характерис­тики окружающего человека мира. К знакам-обозначе­ниям относятся также знаки-признаки (приметы, симп­томы), знаки-копии (репродукции), знаковое поведение (имитация);

– знаки-модели, также являющиеся заместителями реально существующих объектов и действий. Так, например, в пределах культурного мифологического кода модель реального предмета, наделяясь магическими силами, ста­новится культурным образцом – «вторичной предмет­ностью». В этой модели скрыта информация о смысле и способах действия с предметом;

– символы – такие знаки, которые не просто указывают на изображаемый объект, но выражают его смысл. Различение понятий «знак» и «символ» проводилось уже в древнегреческой философии.

Символ как способ образного освоения мира, как художе­ственный иносказательный образ широко используется в искусстве. Смысл символических образов нельзя расшифровать прямолинейно, его нужно эмоционально пережить и прочув­ствовать, нужно распознать. Известный культуролог Ю.М. Лотман понимал символ не только как знак некоторого искусственного языка (например, химические или математические символы), но и как выражение глубинного сакрального смысла. Символы такого рода обладают большой культурно-смысловой емкос­тью (крест, круг, пентаграмма и др.), они восходят к дописьменной эпохе и представляют собой архаические тексты, слу­жащие основой всякой культуры. Таким образом, символ – это социально-культурный знак, содержание которого представля­ет собой идею, постигаемую интуитивно и не могущую быть выраженной адекватно-вербальным способом.

Специфика символа как знака состоит в способности вы­зывать общезначимую реакцию не на сам символизируемый объект, а на тот спектр значений, который связывается с этим объектом.

Важную роль в развитии культуры имеет язык. Назначение языков культуры состоит в том, чтобы выра­зить смыслы культуры, т.е. то содержание, которое не может быть выражено непосредственно и однозначно.

Языком культуры в широком смысле этого понятия называются те средства, знаки, символы, тексты, которые позволяют людям вступать в коммуникативные связи друг с другом, ориентироваться в пространстве культуры. Язык культуры – это универсальная форма осмысления реальности, в которую организуются все вновь возникающие или уже существующие представления, восприятия, понятия, образы и другие подобного рода смысловые конструкции (носители смысла).

Язык фиксирует значимые для человека представления, его отношения к ним. В сфере социального взаимодействия язык выступает в качестве проводника, посредника, средства, позволяющего придавать культурное значение субъективному, индивидуальному опыту, транслировать социально-значимые представления, придавать таким представлениям общезначимый, разделяемый смысл.

Самая серьезная проблема коммуникации заключена в переводе смыслов с одного языка на другой, каждый из которых имеет множество семантических и грамматических особенностей. В культурологии эта проблема эффективности культурного диалога как на «вертикали», т.е. между культурами разных эпох, так и по «горизонтали», т.е. диалога разных культур, существующих одновременно, между собой, осмысливается как проблема понимания. Сложность понимания обусловлена тем, что восприятие и поведение детерминированы стереотипами – идеологическими, национальными, сословными, половыми, сформированными у человека с детства. Понимание апперцептивно, т.е. новая информация ассимилируется путем соотнесения с тем, что уже известно, новое знание и новый опыт включаются в систему знания, уже имеющегося, на этой основе происходит отбор, обогащение и классификация материала.

Основной структурной единицей языка культуры являются знаковые системы. Исследователи культуры выделяют пять основных знаковых систем: естественные, функциональные, конвенциальные, вербальные, системы записи.

1. Под естественными знаками понимаются вещи и явления природы в том случае, когда они указываются на какие-то иные предметы или явления и рассматриваются в качестве носителя информации о них. Чаще всего естественные знаки являются принадлежностью, свойством, частью какого-то целого и поэтому дают информацию о последнем. Естественные языки – это знаки-признаки, например, дым – знак огня.

2. Функциональные знаки – это также знаки-признаки. Но в отличие от естественных знаков, связь функциональных знаков с тем, на что они указывают, обусловлена не их объективными свойствами, а теми функциями, которые они выполняют. Как правило, это вещи и явления, имеющие непосредственное прагматическое предназначение, но включенные в человеческую деятельность помимо своих непосредственных функций, они еще получают знаковую функцию, т.е. дают какую-то информацию о вещах и явлениях. К функциональным знакам, например, можно отнести производственную технику, поскольку любой механизм или деталь может выступать как знак, который имеет информацию обо всей технической системе, элементом которой он является и т.д.

3. Конвенциональные знаки являются знаками в полном смысле этого слова. Их значения задаются не предметами и процессами, о которых они информируют, а соглашениями между людьми. Различают четыре типа конвенциональных знаков:

а) сигналы, извещающие или предупреждающие людей. Например, цвета светофора, «зебра» на пешеходной дорожке, флажковая сигнализация на флоте;

б) индексы – условные обозначения каких-либо предметов или ситуаций, имеющие компактный легко обозримый вид и применяемые для того, чтобы выделить эти предметы или ситуации из ряда других. Например, показания приборов, картографические знаки, различного рода условные значки в схемах, графиках, профессионально-деловых текстах и т.д.;

в) образы строятся на сходстве, подобии с тем, что они обозначают. Это сходство может носить внешний или внутренний, содержательный характер при полном или частичном совпадении идей и ассоциаций, которые вызывают образ и изображаемое. Например, знаки-рисунки, обозначающие пешеходные переходы, эскалаторы и т.д.;

г) символы – культурные объекты, выступающие в коммуникативном или трансляционном процессе как знаки, которые им просто указывают на обозначаемый объект, но выражают его смысл, т.е. в наглядно-образной форме передают абстрактные идеи или понятия, связанные с этим объектом. Наиболее простыми формами символов являются эмблемы, гербы, ордена, знамена и т.д.

Наряду с отдельными конвенциональными знаками, вводимыми по тому или иному поводу, в ходе развития культуры возникают разнообразные системы конвенциональных знаков. Например, геральдика, система знаков дорожного движения, церемониальные системы, связанные с выполнением различного рода обрядности (свадебная, похоронная, праздничная, религиозно-культовая, вступление в должность – коронация, инаугурация и т.д.). Можно сказать, что каждая область социокультурной жизни имеет свою символическую систему.

4. Важнейшей знаковой системой являются вербальные знаковые системы – разговорные языки. Любой естественный язык – это исторически сложившаяся знаковая система, образующая основу всей культуры того или иного народа, говорящего на данном языке. Самая главная особенность вербальной системы состоит в ее специфической структурной организации. Вербальная система представляет собой полиструктурную, разветвленную, иерархическую, многоуровневую организацию знаков. Базисной структурной единицей является слово, которое, в свою очередь, внутренне структурировано (корень, суффикс, приставка, окончание и т.д.). Слова объединяются во фразы, предложения, высказывания. Из последних складываются тексты.

Естественный язык – это открытая знаковая система. Он, в отличие от искусственных формализованных языков, способен к неограниченному развитию. Эта особенность языка имеет большое значение для изучения культуры. История развития культуры отражается в истории развития языка. Новые явления в жизни людей, открытия в науке и технике запечатлеваются словами, пополняют словарный запас языка – лексику. Вместе с тем уходят из употребления или изменяют значение и стилевую окраску слова, связанные с уходящими в прошлое условиями жизни. Особенно сильное влияние на эволюцию естественного языка оказывают общественные преобразования в стране. Однако, несмотря на подвижность, основной словарный фонд – лексическое «ядро» языка – сохраняется веками. Таким образом, язык в своей основе остается одним и тем же в течение столетий, и это является основой взаимопонимания поколений, сохранения опыта прошлого в культуре.

5. На относительно высокой стадии развития человеческой культуры формируются знаковые системы записи: письмо (система записи естественного языка), нотная грамота, способы записи танца и т.д. Особенностью знаковых систем этого типа является то, что они возникают на базе других знаковых систем разговорного языка, музыки, танца и вторичны по отношению к ним. Изобретение знаковых систем записи – одно из величайших достижений человеческой культуры. Особенно большую роль в истории культуры сыграло появление и развитие письма. Без письма невозможно было бы развитие науки, техники, права и т.д. Появление письма ознаменовало начало цивилизации.

Базовым знаком письма является не слово, как в разговорном языке, а объективная и более абстрактная единица – буква. Письменность открыла путь к тиражированию знаков – книгопечатанию.

Одним из важных направлений развития систем записи является создание искусственных, формальных языков, играющих большую роль в современной науке и технике.

Смысл может быть понят как то, что обеспечивает всеобщее сцепление зна­чений знаков данного языка.

Смыслы имеют несколько уровней:

1. Самым поверхностным уровнем смысла является так называемый «здравый смысл». Это смысл, уже проявившийся на уровне сознания, рационализированный и об­щепринятый. Он совпадает со значением и выражается словесным (вербальным) способом;

2. Самым глубинным уровнем смысла является непроявленное содержание, связывающее человека с миром цен­ностей, законов, образцов поведения данной культуры. Между этими крайними уровнями располагаются те горизонтали смысла, которые и нуждаются в коде. Если все феномены культуры рассмотреть как факты ком­муникации, как сообщения, то понять их можно лишь в соот­несении с каким-то посредником, потому что связь знаковых систем с отражаемой ими реальностью не является непосредственной. Потребность в таком посреднике обнаруживается тогда, когда различные феномены сравниваются между собой и сводятся в единую систему. Поэтому и необходима система особых признаков – кодов культуры.

В рамках анализа куль­туры предпринимаются плодотворные попытки интерпретиро­вать культуру как определенную структурно упорядоченную, но исторически изменчивую данность, как некое единство осново­полагающих кодов. Само понятие «код» появилось впервые в технике связи (телеграфный код, код Морзе), в вычислитель­ной технике, математике, кибернетике, генетике (генетический код). Без кодирования невозможны построение искусственных языков, машинный перевод, шифровка и дешифровка текстов. Во всех этих словоупотреблениях не требуется обращения к смыслу кодированных сообщений. При этом под кодом пони­мается совокупность знаков и система определенных правил, при помощи которых информация может быть представлена в виде набора этих знаков для передачи, обработки и хранения. Теория кодирования решает проблемы не понимания, а оптимизации кодов. В культурологии на первый план выдвигается именно содержание и понимание культурных текстов, поэтому понятие «код культуры» стано­вится таким актуальным и требует уточнения. Необходимость в культурном коде возникает только тогда, когда происходит переход от мира сигналов к миру смысла. Мир сигналов – это мир отдельных единиц, рассчитываемых в битах информации, а мир смысла – те значащие формы, которые организуют связь человека с миром идей, образов и ценностей данной культуры. И если в пределах формализованных языков под кодом можно понимать то, благодаря чему определенное означающее (зна­чение, понятие) соотносится с определенным означаемым (референтом), то в языках культуры код – то, что позволяет понять преобразование значения в смысл.

Код – модель правила формирования ряда конкретных сообщений.

Основной код культуры должен обладать следующими характеристиками:

1) самодостаточностью для производства, трансляции и сохранения человеческой культуры;

2) открытостью к изменениям.

Все коды могут быть сопоставлены между собой на базе общего кода, более простого и всеобъемлющего. Сообще­ние, культурный текст могут открываться разным прочтениям в зависимости от используемого кода. Код позволяет проник­нуть на смысловой уровень культуры, без знания кода культурный текст окажется закрытым, непонятным, невоспринятым. Человек будет видеть систему знаков, а не систему зна­чений и смыслов.

Словарь Вильяма Шекспира, по подсчету исследователей, составляет 12 000 слов. Словарь негра из людоедского племени «Мумбо-Юмбо» составляет 300 000 слов. Эллочка Щукина легко и свободно обходилась тридцатью. Вот слова, фразы и междометия, придирчиво выбранные ею из всего великого, многословного и могучего русского языка:

1. Хамите.

2. Хо-хо! (Выражает, в зависимости об обстоятельств: иронию, удивление, восторг, ненависть, радость, презрение и удовлетворенность.)

3. Знаменито.

4. Мрачный. (По отношению ко всему. Например, «мрачный Петя пришел», «мрачная погода», «мрачный случай», «мрачный кот» и т.д.)

6. Жуть. (Жуткий. Например, при встрече с доброй знакомой: «жуткая встреча».)

7. Парниша. (По отношению ко всем знакомым мужчинам, независимо от возраста и общественного положения.)

8. Не учите меня жить.

9. Как ребенка. («Я бью его, как ребенка», – при игре в карты. «Я его срезала, как ребенка», – как видно, в разговоре с ответственным съемщиком.)

10. Кр-р-расота!

11. Толстый и красивый. (Употребляется как характеристика неодушевленных и одушевленных предметов.)

12. Поедем на извозчике. (Говорится мужу.)

13. Поедем в таксо. (Знакомым мужского пола.)

14. У вас вся спина белая. (Шутка.)

15. Подумаешь.

16. Уля. (Ласкательное окончание имен. Например: Мишуля, Зинуля.)

17. Ого! (Ирония, удивление, восторг, ненависть, радость, презрение и удовлетворенность.)

Оставшиеся в крайне незначительном количестве слова служили передаточным звеном между Эллочкой и приказчиками универсальных магазинов. (Ильф И.А., Петров Е.П. Двенадцать стулье; Золотой теленок: [Романы]. Саратов: Приволжское книжное издательство, 1988. С. 136-137).

Похожая информация.

Знак - это чувственно воспринимаемый предмет (событие, действие или явление), который замещает, представляет другие предметы, их свойства и отношения. Возможности понимания и трансляции культуры могут реализовываться с помощью различных знаковых систем (или языков культуры): естественного языка, фольклора, традиций, предметов быта, охоты и другого вида деятельности, ритуалов, обрядов, церемоний, этикета, типа жилища, посредством художественных образов разных видов искусства, письменного текста и многого другого. Язык культуры - это совокупность всех знаковых способов общения, с помощью которых передается культурно значимая информация.

Вся совокупность этих знаковых средств может быть представлена следующими типами:

1. Знаки-обозначения, являющиеся, например, основанием естественного языка. Единица языка - слово, обозначающее предмет, действие, свойство и другие характеристики окружающего человека мира. К знакам-обозначениям относятся также знаки-признаки (приметы, симптомы), знаки-копии (репродукции), знаковое поведение (имитация).

2. Знаки-модели, также являющиеся заместителями реально существующих объектов и действий. Так, например, в пределах культурного мифологического кода модель реального предмета, наделяясь магическими силами, становится культурным образцом - «вторичной предметностью». В этой модели скрыта информация о смысле и способах действия с предметом.

3. Символы - такие знаки, которые не просто указывают на изображаемый объект, но выражают его смысл.

Символ (от греч. simbolon - опознавательный знак, примета). Понятие "символа" в Древней Греции в своем первичном значении было предельно конкретным: собственно опознавательная примета, свидетельство единства двух разрозненных частей, соединяя которые можно было получить исходное "целое".

Многочисленные истолкования понятия символа, возникавшие на протяжении всей истории человеческой мысли, можно свести к двум основным тенденциям. В соответствии с первой символ интерпретируется как образно представленная идея, как средство адекватного перевода содержания в выражение. Согласно второй, символ несет в себе первичный и далее не разложимый, сопротивляющийся определению опыт мышления;

В философии XX в. символ как сложный многоаспектный феномен исследуется в рамках самых различных подходов: семиотического, логико-семантического, гносеологического, эстетического, психологического, герменевтического. Рассматриваются такие стороны проблемы как соотношение символа, знака и образа; место и роль символа в жизнедеятельности; символизм в искусстве, религии, науке; символ как социокультурный феномен; природа универсальных символов и т.п.

Создание целостной концепции символа связано с именем Эрнеста Кассирера (1874-1945). В его «Философии символических форм» символ рассматривается как единственная и абсолютная реальность, «системный центр духовного мира», узловое понятие, в котором синтезируются различные аспекты культуры и жизнедеятельности людей. Согласно Кассиреру, человек - это «животное, созидающее символы»; иначе говоря, символические формы (язык, миф, религия, искусство и наука) предстают как способы объективации, самораскрытия духа, в которых упорядочивается хаос, существует и воспроизводится культура.

Не менее значимое место понятие символа занимает в аналитической психологии Карла Густава Юнга (187-1961). Символ трактуется им как главный способ проявления архетипов - фигур коллективного бессознательного, унаследованных от древнейших времен. Один и тот же архетип, согласно Юнгу, может выражаться и эмоционально переживаться посредством различных символов. Например, Самость - архетип порядка и целостности личности - символически предстает как круг, мандала, кристалл, камень, старый мудрец, а также и через другие образы объединения, примирения полярностей, динамического равновесия, вечного возрождения духа. Основное предназначение символа - защитная функция. Символ выступает в качестве посредника между коллективным бессознательным и душевной жизнью отдельного человека, является сдерживающим, стабилизирующим механизмом, препятствующим проявлению иррациональных дионисийских сил и порывов. Разрушение символа неизбежно приводит к дестабилизации духовной жизни общества, опустошенности, вырождению и идеологическому хаосу.

По Клоду Леви-Строссу (р. 1908), всякая культура может рассматриваться как ансамбль символических систем, к которым прежде всего относятся язык, брачные правила, искусство, наука, религия. В своих работах он описывает особую логику архаического мышления, свободную от строгого подчинения средств цели. Символ обладает промежуточным статусом между конкретно-чувственным образом и абстрактным понятием.

В отечественной науке именно А.Ф. Лосеву (1893-1988) принадлежит заслуга разработки теории символа в общекультурном аспекте, в частности, в отношении к языку, мифу и искусству. В своей работе «Диалектика мифа» (1930), признавая в символе неразделимость идеального и вещественного, Лосев обратил внимание на относительность понятия символа в зависимости от языкового, художественного или культурного контекста: «Данная выразительная форма есть символ всегда только в отношении чего-нибудь другого»,... «одна и та же выразительная форма, смотря по способу соотношения с другими смысловыми выразительными или вещественными формами, может быть и символом, и схемой, и аллегорией одновременно». Для Лосева характерно признание универсального значения символических форм, что позволило ему проводить прямые аналогии между символом и мифом. С этой точки зрения, миф – есть символ уже потому, что для них характерна «отрешенность от смысла и идеи повседневных фактов, но не от их фактичности». Очевидно, что во всех случаях, когда мы имеем дело с символом, всякое его значение теряет свою исконную конкретность и прикрепленность к какой-нибудь отдельной ситуации: таким образом, красный цвет общепринято считать символом опасности, хлеб - плодородия и гостеприимства, голубя - символом мира, образ Икара - символом человеческого порыва к неизведанному, а парус - символом мятежных человеческих страстей и т.п. Значение символа для сознания человека и в целом для культуры заключается в том, что через него открывается путь к постижению универсальных истин и смыслов, духовных начал, идеалов и ценностей, без которых невозможны процессы социализации человека, его творческая деятельность и передача социокультурного опыта. В духовной культуре и в искусстве символ представляет собой образ, взятый в аспектах своей знаковости и многозначности. В этом случае содержательная сторона символа не дана в своей определенной формулировке, и ее постижение зависит от сотворчества и духовного потенциала воспринимающей личности.

В процессе познания мира человек-микрокосм создает образ, картину, символ мира-макрокосма. Первоначально этим греческим словом обознача­ли черепок, служивший знаком дружеских отношений: расставаясь с гостем, хозяин вручал ему половинку от разломанного черепка, а вторую его часть оставлял у себя. Через какое бы время этот гость снова ни появился в доме, его узнавали по черепку. «Удостоверение личности» – таков изначальный смысл слова символ в античности.

С точки зрения лингвокультурологии, для понимания символа принци­пиальным является соотнесение его с содержанием передаваемой им куль­турной информации. А.Ф. Лосев писал, что символ заключает в себе обоб­щенный принцип дальнейшего развертывания свернутого в нем смыслового содержания, т.е. символ может рассматриваться как специфический фактор социокультурного кодирования информации и одновременно – как механизм передачи этой информации. Это же свойство символа подчеркивал Ю.М. Лотман; он отмечал, что культура всегда, с одной стороны, – опреде­ленное количество унаследованных текстов, а с другой – унаследованных символов, например: символ дороги у Н.В. Гоголя, сада – у А.П. Чехова, пустыни – у М.Ю. Лермонтова, метели – у А.С. Пушкина и символистов, дыма – у Ф.И. Тютчева, символ крыла и дома у М.И. Цветаевой и т.д.

Слово-символ – это своего рода «банк данных», который можно пред­ставить себе в виде спирали, т.е. кругов, как бы упрятанных друг в друга и переходящих один в другой. Это семантическая спираль символа, которая включает в себя широкий спектр значений, начиная от имплицитных (скры­тых, потенциальных), т.е. никак не выраженных в слове, но являющихся не­отъемлемой его частью, и кончая шкалой семантических субститутов (замес­тителей), т.е. запрограммированной заменой одного значения другим. На­пример: путь сближается со смертью, символы злости – змея, оса, крапива, они жгут; огонь – символ гнева, злости у славян; солнце – символ красоты, любви, веселья. В русской культуре число семь – символ чего-то чрезмерно­го: за семью замками (печатями) – очень сильно скрыто, в глубокой тайне; семи пядей во лбу – очень умный; за семь верст киселя хлебать – очень дале­ко; семь потов сошло – очень устал; семь вест до небес и все лесом – очень много и бессмысленно; семь пятниц на неделе – часто менять свое решение; быть на седьмом небе – быть очень счастливым. Этот символ присутствует и в германских языках, а вот число сорок в значении «много» встречается толь­ко в русской культуре, поэтому фразеологизм сорок сороков является культурно специфическим.

Можно выделить целый ряд признаков символа: образность (иконич­ность), мотивированность (которая устанавливается между конкретным и аб­страктным элементами символического содержания), комплексность содер­жания, многозначность, расплывчатость границ значений в символе, архети-пичность символа, его универсальность в отдельно взятой культуре, пересе­чение символов в разных культурах, национально-культурная специфичность целого ряда символов, встроенность символа в миф и архетип.

Важнейшее свойство символа – его образность, поэтому многие уче­ные подходят к понятию символа через образ.

Каждый человек благодаря своим человеческим свойствам способен го­ворить на языке символов и понимать его; язык символов не надо учить, его распространение не ограничивается какими-то группами людей, потому что символ имеет архетипическую природу и передается нам на бессознательном уровне.

Архетип - гене­тически фиксированные древние образы и социально-культурные идеи, кото­рые являются достоянием «коллективного бессознательного» и лежат в осно­ве художественного творчества. Эти первичные образы и идеи воплощаются в виде символов в мифах и верованиях, в произведениях литературы и искус­ства. Вся поэзия пронизана архетипами, которые есть первичные образы прежде всего природы: лес, поле, море, рождение, брак, смерть и др. Чис­тейшие архетипы встречаются в мифологии и фольклоре. Поэтому когда мы ведем речь о мифологемах во фразеологизмах или других языковых феноме­нах, то чаще всего термин «мифологема» оказывается синонимом к «архети­пу». Основные выделенные Юнгом архетипы: тень, герой, дурак, мудрый старик (старуха), Прометей, мать и др.

Архетипы воплощаются в большом количестве символов, поэтому мож­но говорить об архетипических символах, таких, как Мировое дерево, Миро­вое яйцо, Мировая гора и т.д.

Итак, проанализировав разные концепции символа, мы пришли к выво­ду, что символ – это вещь, награжденная смыслом. С точки зре­ния Ю.М. Лотмана, символы образуют ядро культуры. Они, как правило, приходят из глубины веков, но есть и такие, которые возникли сравнительно недавно: голубь – символ мира («отцом» этого символа является П. Пикассо), пожатие цветных рук – символ дружбы между народами и т.д.

Символами могут стать цветообозначения. Как говорил Луи Витген­штейн: «Цвет побуждает нас философствовать». Во все времена ученые би­лись над разгадкой проблемы цвета. Последние исследования в этой области показывают, что за цвет отвечает у человека 10 пигментных генов, состав­ляющих определенный набор – у каждого свой, поэтому два человека могут смотреть на один и тот же предмет, но воспринимать его цвет по-разному. Следовательно, цветовой язык человека ментален по своей природе. За цветом люди видят смыслы. Черный цвет, происходя от огня, символизирует безобразие, ненависть, печаль, смерть, т.е. противоположную свету символику. Ночь тоже символ горя, потому что она черна, темна. Зеле­ный цвет тоже состоит в родстве со светом, но символизирует молодость (молодо-зелено). Зеленый цвет символизирует также и красоту, веселье (вес­на называется светлой, блестящей и веселой; кстати, слова веселый и весна созвучны, а возможно даже, состоят в родстве). Таким образом, мы видим, что прилагательное, обозначающее цвет, из изобразительного эпитета пере­ходит в оценочный. Исследователями замечено также и то, что оценочное значение очень устойчиво. Следовательно, можно говорить о том, что цвето­вая символика архетипична по своей структуре.