Агентурная деятельность сыскных отделений российской империи в начале хх века. Становление и развитие сыскной полиции в России во второй половине XIX–XX вв Какую специализацию по группам использовала сыскная полиция

5 октября 1918 года в целях охраны революционного порядка путем негласного расследования преступлений уголовного характера и борьбы с бандитизмом НКВД РСФСР принял положение "Об организации Отдела уголовного розыска". Этот документ стал юридической основой создания уголовно-розыскной службы в российских правоохранительных органах.

Отделения уголовного розыска учреждались в городах с населением не менее 40-45 тысяч человек. Общее руководство системой уголовного розыска осуществлял НКВД. Все вопросы строительства аппарата уголовного розыска Главное управление милиции РСФСР решало совместно с местными советами.

На первоначальном этапе аппарат уголовного розыска использовался для борьбы с политическими противниками, однако вскоре основным направлением его деятельности стала борьба с организованными преступными сообществами и крупными бандитскими формированиями.

Кто поймал аферистку Соньку Золотую Ручку, как "хозяин ночной Москвы" отнял у Ленина шубу, существовала ли в действительности банда "Черная кошка" - обо всем этом можно узнать в Музее истории московской милиции. С гениями столичного сыска и их заклятыми врагами познакомилась Елена Косова.

Уже в начале 1920-х годов к ведению уголовного розыска было отнесено раскрытие всех преступлений, не носивших политического характера. В январе 1919 года по прямому указанию председателя Совнаркома Владимира Ленина разрабатывается общий план мер борьбы с бандитизмом в Москве. Согласно этому плану вся ответственность за борьбу с уголовной преступностью возлагалась на Московский уголовный розыск (МУР).

Активная деятельность сотрудников МУРа привела к тому, что уже в 1920 годах количество разбоев по сравнению с 1919 годом сократилось в три раза, грабежей — в девять раз, число убийств уменьшилось на одну треть. Успехи Московского уголовного розыска в борьбе с бандитизмом и уголовной преступностью в 1919 году снискали ему заслуженную славу одного из лучших розыскных аппаратов страны.
На долю первых оперативников уголовного розыска выпала борьба и с матерыми уголовниками, и с бандформированиями, и с иностранной интервенцией. Не имея специальных знаний и опыта, сотрудники советского уголовного розыска постигали тонкости сыскного дела непосредственно в процессе работы и нередко вынуждены были обращаться за помощью к профессионалам царской России.

В 1928 году в соответствии с новой инструкцией в аппаратах уголовного розыска был введен линейный принцип работы и сформирована новая структура подразделений. В мае 1931 года уголовных розыск был включен в состав органов милиции. С 1932 года по 1934 год уголовный розыск был выведен из подчинения НКВД и передан Особому государственному политическому управлению (ОГПУ).

В 1949 году уголовный розыск из МВД был передан в министерство государственной безопасности (МГБ), в ведении которого находился до 1955 года, а затем вновь перешел в ведение МВД . Тогда были созданы подразделения по раскрытию преступлений прошлых лет, аналитические группы, активно использовались автоматизированные информационно-поисковые системы.

В 1969 году было образовано Главное управление уголовного розыска МВД для руководства подчиненными аппаратами и оказания им практической помощи. Более тесной стала связь науки с практикой уголовного розыска. Во ВНИИ МВД был создан специальный отдел по научной разработке проблем организации борьбы с преступностью по линии уголовного розыска.

В 1975-1980-х годах в структуре аппарата уголовного розыска были проведены существенные изменения. Созданы отделения по борьбе с наркоманией, отдел розыска преступников, отдел по особо важным делам, инспекция по делам несовершеннолетних, которая в 1989 году стала самостоятельной службой.

В 1988 году в уголовном розыске был введен новый критерий оценки раскрываемости преступлений. Отличие его от старого состояло в том, что если раньше преступление считалось раскрытым тогда, когда предъявлено обвинение лицу, совершившему преступление, или вынесено постановление о привлечении в качестве обвиняемого лица, совершившего преступление, но скрывшегося от следствия, то теперь только после того как уголовное дело завершено производством и обвинительное заключение утверждено прокурором.

В 1990-е годы создаются подразделения по борьбе с бандитизмом и другими проявлениями организованной преступности, по организации розыскной работы преступников и без вести пропавших граждан, борьбы с разбоями, грабежами, раскрытию преступлений, связанных с автотранспортом, кражами государственной и личной собственности, по борьбе с преступлениями против личности и имущественными преступлениями.

В настоящее время Главное управление уголовного розыска министерства внутренних дел Российской Федерации (ГУУР МВД России) является самостоятельным структурным подразделением центрального аппарата МВД, обеспечивающим и осуществляющим в пределах своей компетенции функции министерства по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в области выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия преступлений общеуголовной направленности, розыска лиц, организации и осуществления оперативно-розыскной деятельности.

Начальником ГУУР МВД России с 2012 года является генерал-майор полиции Виктор Голованов.

Материал подготовлен на основе информации открытых источников

Всплеск уголовной преступности заставил, в основном по инициа­тиве губернаторов, создавать сыскные отделения при городских поли­цейских управлениях там, где проблема уголовной, в том числе профес­сиональной, преступности была наиболее острой. К 1906 г. они име­лись в Москве, Киеве, Варшаве, Риге, Одессе, Ростове-на-Дону, Баку. Однако единая система уголовного сыска в стране отсутствовала. Кроме того, не были четко регламентированы организация, формы и методы работы сыскных отделений. Только в начале XX в., когда уровень уго­ловной преступности достиг огромных размеров, царское правительство было вынуждено пойти на создание общегосударственного специально­го аппарата преследования уголовных преступников.

6 июля 1908 г. был принят Закон «Об организации сыскной части», согласно которому в со­ставе полицейских управлений губернских и других крупных городов были образованы «сыскные отделения четырех разрядов для производ­ства розыска по делам общеуголовного характера, как в городах, так и в уездах». Всего было создано 89 сыскных отделений. Их штаты были не­большими - от 8 до 20 сотрудников.

Закон учредил децентрализованную систему органов уголовного сыска, возложив назначение начальника отделения на губернатора и про­курора окружного суда. Это превращало сыскные отделения в неотъем­лемую часть городского полицейского управления. Правительство исхо­дило из соображений быстрейшего их формирования и минимизации затрат. На создание централизованной системы требовалось больше средств, но ее преимущества заключались в большей оперативности управления и передачи информации.

Правительство пыталось сформировать единый координирующий центр. В 1908 г. для общего руководства сыскными отделениями в со­ставе Департамента полиции создается Восьмое делопроизводство.

Закон от 6 июля 1908 г. лишь в общих чертах определял задачи сыск­ных отделений и их организационное устройство.

Поэтому 9 августа 1910 г. МВД была издана Инструкция чинам сыскных отделений, кото­рая конкретнее определяла их задачи - «негласное расследование и про­изводство дознаний в видах предупреждения, устранения, разоблачения и преследования преступных деяний общеуголовного характера» (§ 1), способы деятельности - «путем негласной агентуры и наружного наблюдения» (§ 2). Территория деятельности сыскного отделения совпадала с территорией деятельности полицейского управления, в состав которого оно входило, но по поручениям начальства и прокурорского надзора могли производиться розыски и дознания по всей губернии и за ее пре­делами (§ 5)".

В Инструкции указы­валось, что в виду обязанности выслеживать опасных преступни­ков «...чины сыскной полиции должны, быть основательно озна­комлены с приемами самообороны и обезоружения преступни­ков». Каждый чин сыскного отделения должен был уметь читать планы и карты, быстро ориентироваться по плану в незнакомом городе или в любой другой местности. Каждый служащий сыск­ного отделения обязан был знать особенности регистрации пре­ступников:

1) судебно-полицейская фотография (особое внимание уделялось сделанным во весь рост, как «наиболее полезным для предъявления свидетелям и потерпевшим»);

2) дактилоскопия (снятие отпечатков пальцев а дакти­лоскопическое - в декабре 1907 г);

3) антропометрия-бертильонаж (по имени парижского сыщика Бертильона, в России антропометрическое бюро было открыто в 1890 г.) -измерения параметров тела);

4) гипсировка следов;

5) описание примет преступника по системе словесного портрета;

6) графоло­гия (в регистрационном бюро хранилась коллекция почерков);

7) коллекция орудий преступлений, воровских инструментов, мо­шеннических приспособлений и проч. (при Департаменте поли­ции и в некоторых сыскных отделениях создавались учебные музеи).

В московской сыскной полиции был парикмахер, гример и обширный гардероб всевозможного форменного, штатского и дамского платья.

При Московской полиции был разведен целый питомник, где дрессировали собак. 2-3 преступления, удачно раскрытые благода­ря чутью и нюху знаменитого Трефа, создали этой собаке популярность в Москве. В России служебных собак впервые стали использовать в киев­ской полиции. В 1907 г. началась подго­товка создания службы розыскных собак в масштабе всей страны. Глав­ным инициатором и организаторам этого дела стал В. И. Лебедев, кото­рый составил брошюры «Полицейские собаки», «Полицейская сторожевая собака». Наиболее пригодными к полицейской службе по­родами были признаны немецкая овчарка, доберман и эрдель-терьер.

По замыслу МВД, сыскные отделения должны были действовать не только в городах, но и в уездах. Однако на практике это не всегда удавалось. Каждое сыскное отделение осуществляло свою деятельность в рамках подведомственной ему территории. Начальник городской по­лиции не обращал внимания на преступления, совершенные за преде­лами города.

В 1912 г. глава Восьмого делопроизводства МВД В. И. Лебедев подготовил докладную записку о проекте организации летучих отрядов сыскной полиции в целях борьбы с преступностью в уездах. В записке чиновник отмечал, что уголовный розыск сосредото­чился исключительно в городах, и часто преступники свободно про­живают в уездах и устраивают там притоны для сокрытия и сбыта по­хищенного, раскрывается только 1 из 4 преступлений, совершаемых в уездах. Вопрос о формировании уездных сыскных отделений остал­ся нерешенным.

По уровню организации и объемам финансирования уголовный сыск существенно уступал политическому. И все-таки дореволюционный ап­парат уголовного сыска работал достаточно эффективно, в 1913 г. на Международном конгрессе криминалистов Московская уголовная поли­ция была признана лучшей.

Каждое сыскное отделение состояло из столов

• личного задержа­ния, розысков,
• наблюдения, а также
• справочного регистрационного бюро.

Оно занималось

• регистрацией преступников,
• систематизацией всех сведений о них,
• выдачей справок о судимости и
• розыском скры­вавшихся лиц.

Работа сотрудников сыскных отделений строилась и по принципу специализации (линейному принципу). Выделялись три боль­шие группы преступлений:

1) убийства, разбои, грабежи и поджоги;

2) кражи и участие в профессиональных воровских организациях (ко­нокрады, взломщики, карманные, магазинные, железнодорожные, хи-песные и другие шайки);

3) мошенничества, подлоги, обманы, фаль­шивомонетничества, подделка документов, шулерство, аферизм, контрабанда, продажа женщин в дома терпимости и за границу.

В соот­ветствии с этим личный состав сыскного отделения (где позволяло количество чиновников) распределялся натри группы. А иногда и еще на отделения, которые получали более узкую специализацию. В неко­торых сыскных отделениях создавался четвертый - «летучий» - отряд для постоянных дежурств в театрах, на вокзалах, для обходов, облав на бродяг, несения дневной и ночной патрульной службы на улицах, рынках и т. д.

Самым известным и выдающимся сотрудником уголовного сыска этого времени, поистине русским Шерлоком Холмсом, как его называ­ли, был

Аркадий Францевич Кошко (1867-1928), оставивший интерес­нейшие воспоминания о службе в полиции. «Самый главный сыщик» России родился в Минской губернии. С юных лет его привлекала карье­ра военного. Закончив Казанское пехотное юнкерское училище, он по­лучает назначение в полк, расквартированный в Симбирске. Свое истинное призвание он нашел в криминалис­тике. В 1908 г. он был назначен на должность начальника Московской сыск­ной полиции, где сумел создать слаженную систему розыскного аппа­рата.

При каждом Московском полицейском участке состоял надзира­тель сыскной полиции, имевший под своим началом 3-4 постоянных агентов и целую сеть агентов-осведомителей, вербовавшихся по пре­имуществу из разнообразных слоев населения данного полицейского района. Несколько надзирателей объединялись в группу, возглавля­емую чиновником особых поручений сыскной полиции. Эти чиновни­ки ведали не только участковыми надзирателями и их агентами и осве­домителями, но и имели свой состав агентов, с помощью которого и контролировали деятельность подчиненных им надзирателей. Чинов­ники и надзиратели находились на государственной службе. Агенты и осведомители служили по вольному найму и по своему общественно­му положению представляли весьма пеструю картину.

В воспоминаниях А. Ф. Кошко описаны методы и средства борь­бы с преступностью дореволюционной уголовной полиции: работа не­гласных сотрудников, перлюстрация писем, контроль за телефонными разговорами, квартиры-ловушки, личный сыск, внедрение в преступ­ные группировки, опора на общественность (публикации в газетах о розыске, информирование заинтересованных учреждений и пр.), обла­вы.

Необходимо иметь в виду, что до 1910 г. не существовало ника­ких нормативных актов, регламентирующих оперативную деятельность. Розыскные мероприятия производились по усмотрению полицейских чиновников. В отношении розыска полиция могла принимать любые меры, не нарушая уголовное законодательство. От нее требовался ре­зультат - материалы дознания для передачи судебному следователю. Ни судебных следователей, ни прокуроров, ни судей содержание опе­ративно-розыскных мероприятий не интересовало. Поэтому иногда оперативная деятельность приобретала незаконные с современной точ­ки зрения формы.

Кроме данных, полученных негласными сотрудниками, сыскные отделения использовали слухи, доносы, сведения и справки.

Организация борьбы с уголовной преступностью не ограничивает­ся лишь розыском и наказанием виновных, однако профилактическая работа в дореволюционной полиции была организована плохо.

Образовательный и профессиональный уровень большинства чинов сыскной полиции был невысоким. Основная масса личного состава сыскных отделений окончила городское либо сельское народное или начальное училище. Исключение составляли только начальники сыскных отделений, для которых в 1908 г. Были организованы специальные курсы.

Начальник сыскного отделения зачастую являлся единственным лицом в отделении, получившим некоторую систематическую юридическую и профессиональную подготовку. Профессиональная подготовка остальных служащих сыскной полиции была организована непосредственно в сыскных отделениях, проходила под руководством начальников отделений и была довольно слабой. Восполнить пробелы в образовании и профессиональной подготовке сыскных агентов Министерство внутренних дел пыталось посредством ознакомления чинов полиции со специальными методами и приемами розыскной и следственной работы на страницах официальных ведомственных периодических изданий и выпуском специальной литературы.

Отсутствие специальной подготовки сыскных агентов, низкое материальное обеспечение чинов сыскной полиции и, как следствие, отсутствие тщательного подбора кадров сдерживали развитие сыскной полиции как профессиональной структуры по борьбе с возрастающей из года в год уголовной преступностью. Эффективность работы сыскных отделений на местах в значительной степени зависела от квалификации их начальников, а также руководителей городской полиции.

Чиновники из Департамента полиции задумывались над улучшени­ем сыскного дела в стране. 26 июня 1913 г. открылся съезд начальников сыскных отделений, на котором обсуждались предложения по организа­ции уголовного розыска в России. Основные проблемы формирования и деятельности сыскной полиции охарактеризовал товарищ министра внут­ренних дел В. Ф. Джунковский.

Он указал на

• слабое техническое оснащение личного состава,
• бес­системность делопроизводства,
• небрежное расходование сыскного кре­дита,
• недостаточную слаженность действий сыскных отделений и орга­нов общей и политической полиции, наличие между ними конкуренции,
• недостаточную конспиративность сыска,
• случаи бесцельной жестокости при личном задержании и провокацион­ного использования негласной агентуры.

Джунковский считал существу­ющую систему сыскных отделений недостаточным средством для борь­бы с преступностью. В ходе прений был поставлен вопрос о реформе организационных основ деятельности, принципов кадрового и финан­сового обеспечения сыскных отделений.

Проект реформы содержал предложения об учреждении трех разрядов сыскных отделений с уве­личением их штатной численности, о введении новых должностей, увеличении расходов на оперативно-розыскную деятельность. Новые штаты сыскных отделений были утверждены в 1916 г. Были внесе­ны изменения в циркулярный розыск, усовершенствована система ре­гистрации преступников.

Становление розыскных учреждений является составной частью общего процесса развития всей системы правоохранительных органов государства.

Сложившиеся исторически особенности полицейской системы России в целом предопределили структуру и формы организации деятельности сыскной полиции, для которой были характерны наличие полуцентрализованного управления и территориального принципа функционирования.

Сыскная полиция в начале XX в. еще не сложилась как самостоятельно обособленная структура в системе правоохранительных органов дореволюционной России.

Оригинал взят у imperium_ross в Тайны Московской сыскной полиции.

Невыдуманные откровения начальника Московской сыскной полиции Аркадия Францевича Кошко о сыскном аппарате и структуре розыскного дела, позднее заведовавшим всем уголовным сыском Российской империи, благодаря Кошко на состоявшемся в Швейцарии Международном съезде криминалистов русская сыскная полиция в 1913 году была признана лучшей в мире по раскрываемости преступлений. И так, начнем..

Сыскной аппарат.

Быть может, читателю будет небезынтересно ознакомиться со структурой розыскного дела в прежней России.
Изощренность преступного мышления, корыстные вожделения людей представляют из себя обширнейшее засоренное поле, и немало труда и терпения требуется для выкорчевывания этой человеческой лебеды, часто готовой буйным ростом своим заглушить любые полезные всходы. На сыскной полиции лежит обязанность не только раскрывать уже совершенные преступления, но, по возможности, и предупреждать их. Эта сложная программа требует, конечно, и соответствующей организации, каковую и попытаюсь описать, беря за образец Москву. Та же организация, помимо столиц, существовала и в провинции, являясь осколком первой и отличаясь от нее лишь масштабом.
Вступив в должность начальника Московской сыскной полиции, я застал там дела в большом хаосе. Не было стройной системы в розыскном аппарате, количество не открытых преступлений было чрезвычайно велико, процент преступности несоразмерно высок. Я деятельно принялся за реорганизацию дела и, не хвалясь, улучшил его.
При каждом Московском полицейском участке состоял надзиратель сыскной полиции, имевший под своим началом 3-4 постоянных агентов и целую сеть агентов-осведомителей, вербовавшихся по преимуществу из разнообразных слоев населения данного полицейского района. Несколько надзирателей объединялись в группу, возглавляемую чиновником особых поручений сыскной полиции. Эти чиновники ведали не только участковыми надзирателями и их агентами и осведомителями, но имели и свой особый секретный кадр агентов, с помощью которого и контролировали деятельность подчиненных им надзирателей. Чиновники и надзиратели состояли на государственной службе. Агенты и осведомители служили по вольному найму и по своему общественному положению представляли весьма пеструю картину: извозчики, дворники, горничные, приказчики, чиновники, телефонистки, актеры, журналисты, кокотки и др. Некоторые из них получали определенное жалование, большинство же вознаграждалось хлопотами полиции по подысканию им какой-нибудь казенной или частной службы. К этому прибавлялись даровые билеты в театры, по железным дорогам и т. п. Такого способа вознаграждения приходилось волей-неволей держаться в целях экономии - применение его давало возможность значительно увеличивать кадры агентов.

Над деятельностью чиновников особых поручений я наблюдал лично, имея для их контроля около двадцати секретных агентов.
Имена и адреса последних были известны только мне. Им вменялась в обязанность строжайшая конспирация; с ними я видался только на конспиративных квартирах, которых у меня в Москве имелось три. С помощью этих секретных агентов я мог наблюдать за действиями и поведением любого моего подчиненного, не возбуждая в нем подозрений. Эти двадцать человек были выбраны мною с большим разбором. Кадры моих секретных агентов я старался пополнять людьми, принадлежащими к различнейшим слоям московского населения. В числе их, помнится, была и старшая барышня с телефонной станции - весьма ценный агент - довольствовавшаяся театральными и железнодорожными билетами, коробками конфет и духами; был и небезызвестный исполнитель цыганских романсов, вечно вращавшийся в театральном мире; было и два метрдотеля из ресторанов, наблюдавших за кутящей публикой, и агент из бюро похоронных процессий, и служащие из Казенной палаты, Главного почтамта и пр.
Эти агенты не столько вели общее наблюдение, сколько употреблялись мною в отдельных нужных случаях. Обычно им давалось определенное задание: проследить такого-то, проверить того-то и т. д.
Но для чего, спросят, быть может, было создавать целую иерархическую лестницу в розыскном деле, где один агент, проверяя другого, в то же время подвергался и сам тайной поверке и наблюдению?
Жизнь показала всю необходимость подобного метода.
Например, бывали такие случаи: мне становилось известным, что в таком-то месте организовался притон-клуб, где всякие шулера жестоко обыгрывают в "железку" доверчивых посетителей. Я отдавал приказ надзирателю соответствующего района пройти с ночным обходом в этот клуб и в случае обнаружения азартной игры - его закрыть. Надзиратель делал обход, но запрещенной игры не оказывалось. Повторные обходы имели тот же результат. Между тем жалобы продолжали ко мне поступать. Обходы надзирателя становились подозрительными, и я приказывал чиновнику особых поручений соответствующей группы проверить действия надзирателя.
Иногда этот чиновник и обнаруживал злоупотребления, но случалось, что сведения чиновника совпадали с рапортом надзирателя, между тем жалобы на притон продолжались. Тогда я прибегал к своим секретным агентам, не заинтересованным (хотя бы в силу своей конспиративности) в делах надзирателя и чиновника, и с их помощью обнаруживалась преступная корысть того и другого. Оказывалось, что надзиратель заблаговременно извещал хозяина притона о предстоящем обходе и, получая за это соответствующую мзду, делился с чиновником.
Иногда случалось, что надзиратели по лености и нерадению относились спустя рукава к порученному делу или, чтобы отделаться, принимались сообщать всякие небылицы, свидетельствующие об их энергии и старании. С помощью тех же секретных агентов истина и здесь выяснялась очень скоро, и пристыженный надзиратель быстро терял вкус к самовосхвалению и выдумкам.
Словом, благодаря этому контролю над контролем мне вскоре же удалось внедрить в сознание моих подчиненных, что начальник следит сам за всем и в курсе всего происходящего, что, конечно, сильно подтянуло моих людей.
Для довершения описания агентурной сети следует упомянуть еще о так называемых агентах-любителях. Часто воры, не поделившие добычи, присылали кляузные письма, жалуясь друг на друга; бывало, что какой-нибудь скупщик краденого, обуреваемый завистью к "коллеге", перекупившему у него под носом выгодную партию "товара", являлся в полицию и со смаком выдавал "конкурентов". А то случалось, что люди, чающие заработать пятерку, десятку, а то и четвертную (сообразно ценности сведений), приходили ко мне и предлагали сообщить данные по интересующему меня делу. Эта разновидность агентов приносила тоже свою пользу.
Итак, каждый участковый надзиратель, прослужив несколько лет в своем участке, с помощью своих постоянных агентов и многочисленных агентов-осведомителей имел возможность самым подробным образом изучить и территорию, и состав ее населения.
Обычно всякий переулок, всякий дом, чуть ли не всякая квартира были ему известны, что, конечно, значительно облегчало дело розыска.

Этого мне удалось достигнуть с помощью грандиозных облав, о каковых я и хочу рассказать.
Три- четыре раза в год я давал генеральные сражения российским мошенникам.
Технически организовать облаву было нетрудно, так как силы сыскной и наружной полиции Москвы были для этого достаточны.
Сложность этого способа борьбы заключалась в том, что приходилось соблюдать строжайшую тайну о дне и часе облавы, не только от своих служащих, но и от чинов наружной полиции, между тем как в "экспедиции" принимало участие более тысячи человек. Дней за десять, иногда за восемь, а то и за пять до больших праздников я приказывал моим надзирателям, чиновникам и агентам собраться в полиции часам к 7-ми вечера якобы для ознакомления с каким либо новым циркуляром или для получения от меня общих указаний по очередному сложному делу. Когда люди были собраны, им объявлялось, что сегодня ночью облава. После этого никто из них уже не только не выпускался из помещения, но им строжайше запрещалось даже разговаривать по телефону. В состоянии "арестованных" они пребывали до ночи, т. е. до самого начала действий.
Вместе с тем я просил градоначальника нарядить мне в помощь тысячу городовых, человек пятьдесят околоточных и десятка два приставов и их помощников. К ночи городовые стягивались в один общий исходный пункт (часто во дворе при жандармском управлении), к ним присоединялись мои люди. Руководители получали подробные инструкции, и глухой ночью начиналась облава.
Для большего успеха отрядам предписывалось следовать шагом до определенного места, а оттуда пускаться бегом и возможно быстрее оцепить намеченный район, квартал или группу домов, подлежащих осмотру.
Внезапность атаки играла огромную роль, сильно уменьшая шансы скрыться для преследуемых преступных элементов. По просьбе некоторых московских газет редакции их извещались за час до начала облавы, и уведомленные сотрудники их тотчас приезжали ко мне.
Когда подлежавшие осмотру районы были уже окружены полицией, в назначенный час мне подавался автомобиль, и я в сопровождении трех-четырех хроникеров выезжал на место действия, а на следующее же утро в газетах появлялись подробные, мелодраматические отчеты, не лишенные жути, образности и фантазии, сообразно индивидуальным особенностям их авторов. Помнятся мне несколько таких моих выездов к Хитрову рынку, в так называемые Кулаковские дома. Эти вертепы, эти клоаки, эти очаги физической и моральной заразы достойны описания.
Огромные, каменные сараи, сдаваемые сплошь под ночлежные I квартиры. Эти многочисленные квартиры содержались и эксплуатировались относительно разбогатевшими, но всегда крайне темными личностями (часто скупщиками краденого, тайными винокурами и просто мошенниками). Городские и частные ночлежные дома, при всем своем убожестве, имели все же некоторую организацию, кой-какой служебный персонал, а посему являлись как бы комфортабельными гостиницами по сравнению с этими ночлежными углами, решительно предоставленными собственной участи и "культурным" потребностям их хозяев и обитателей.
В каждом этаже находился длинный общий коридор, куда выходили двери всех квартир. Двери эти, по требованию полиции, никогда не запирались на замок. Толкнув такую дверь, я быстро входил с отрядом, и если помещение было в первом этаже, то люди мои кидались к окнам, предупреждая побеги.
Квартиры состояли обычно из 2-3 комнат, из которых одна была "дворянской". Носила она это пышное наименование вследствие того, что вместо нар в ней находились кровати с некоторым подобием тюфяков и ночевка в ней стоила целый пятак; на нарах же люди устраивались копейки за три; для кого же и эта цифра была велика, те приобретали за копейку право спать на полу, под нарами, за печкой и т. п. менее привилегированных местах.
Угол первой комнаты всегда был огорожен грязным пологом, за которым находилась "квартира" хозяина или хозяйки этой ночлежки.
Прежде всего агенты кидались за этот полог, и при обыске почти всегда обнаруживалось краденое.

Аркадий Кошко (справа) и начальник Петербургской сыскной полиции Владимир Филиппов.

Если бы произвести химический анализ воздуха этих помещений, то надо думать, что, наперекор законам природы, кислорода в нем не оказалось бы совсем.
Что представляли из себя обитатели этого логовища? Мне кажется, что, суммируя героев горьковского "Дна" с героями купринской "Ямы" и возведя эту компанию в куб, можно было бы получить лишь приблизительное представление об обитателях Кулаковских ночлежных квартир.
Быть может, чувствительные, но мало вдумчивые люди спросят: как могло правительство терпеть подобные очаги всевозможной заразы?
Но что же было делать. Эти ночлежки, как и дома терпимости, вызывались самой жизнью, и волей-неволей приходилось их терпеть. Без них куда девались бы непреступные, хотя бы опустившиеся люди? Ведь плата в ночлежных домах не всем была доступна; организовать же бесплатные, сколько-нибудь благоустроенные, помещения не представлялось возможным, так как, при крайней нетребовательности простого русского человека, это значило бы взять на себя заботу о квартирах чуть ли не для половины России. Да, наконец, помимо гуманитарных соображений, уничтожение Кулаковских и им подобных квартир не повело бы ни к чему. Они выпирались жизнью в силу сложных социальных условий, и уничтожение этих скученных центров имело бы непосредственным последствием лишь распыление их по всей территории города, что только бы затруднило общий надзор за ними.
Наше появление вызывало сильное смятение. Впрочем, опытный взор и в этом смятении мог бы усмотреть известную последовательность и закономерность. Добрая половина жильцов оставалась сравнительно спокойной, лениво потягивалась на нарах и встречала нас возгласами вроде: "Ишь, сволочи, опять притащились! Не дают покоя честным людям!" У этих "флегматиков" можно было бы и не спрашивать документов - они были, конечно, в исправности.

Не то делалось с другой половиной ночлежников! Они в ужасе рассыпались по помещению, забивались за печки, прятались под нары, лезли чуть ли не в щели.
За хозяйской перегородкой очищали место, и мы приступали к опросу и поверке каждого. Жутью веяло от этих людей, давно потерявших образ и подобие Божие: в лохмотьях, опухшие от пьянства, в синяках и ранах от недавних драк, все эти бывшие, а иногда даже и титулованные люди внушали ужас, жалость и отвращение.
Впрочем, бывали случаи, когда среди этих бывших чиновников, офицеров, актеров, докторов и публицистов вдруг проявлялись проблески давно замерших переживаний человеческих, и больно и смешно было подмечать эти переживания, столь не гармонирующие со звериным обликом их носителей. Эта группа бывших интеллигентов производила наиболее тягостное впечатление.
- Где постоянно живешь? - спрашиваешь босяка.
И вдруг эта карикатурная личность, став в позу, тоном провинциального трагика заявляет с пафосом:
- Уж пятый год, как отчий дом я променял на это пышное палаццо! - при этом соответствующий жест в сторону нары.
- Твой паспорт? - спрашиваешь старую полупьяную проститутку.
- А вот мой паспорт! - и женщина делает невероятно циничный жест. -
- Как звать? - говорит пристав какому-то типу с чрезвычайно гордой осанкой, но без штанов.
- А вы кто такой?
- Ну, ладно, кто такой! Не видишь? Пристав!
Фигура без штанов презрительно шипит:
- Пф-ф-ф! Пристав?! Я иначе как с начальником и разговаривать не стану.
Вдруг из-за занавески высовывается голова, затем протягивается рука, и заплетающийся язык произносит:
- Аркадий Францевич, будьте великодушны, одолжите двугривенный, до завтра, parole d"honneur! Ну что вам стоит?! А выпить - во-о как хочется!
Иногда пороешься в кармане и протянешь рублевку. Словно не рука, а обезьянья лапа вырвет у тебя бумажку или монету, а за пологом уже слышится лирический восторг:
- Господи Ты Боже мой!!! Какое, какое благородство!...
Там, в глубине комнаты, какая-то пьяная-распьяная женщина, очевидно, из бывших шансонеток, пытается кокетливо шевелить лохмотьями, заменяющими ей юбку, и, игриво подмигивая, испитым сиплым голосом поет: "Смотрите здесь, смотрите там!" При этом оголяет уродливые, отекшие ноги. А перед тобой в это время мелькают и "коты", и "хипесники", и шулера, и просто жулики.
Дышать нечем, в висках стучит, а на душе тошно, и плохо отдаешь себе отчет в том, где ты и что с тобой. Где сон - где явь?!
Разбив это людское стадо на чистых и нечистых, т. е. на людей с неопределенными документами и на тех, у кого документы либо не в порядке, либо отсутствуют вовсе, я первых оставлял в покое, вторых отправлял в полицейские участки, причем для разбивки по участкам приходилось руководствоваться довольно своеобразным признаком: чем меньше следов одежды имелось на человеке, тем в более близкий участок он направлялся, так как сострадание и чувство стыдливости не позволяли подвергать людей без штанов прогулке через весь город, да еще при двадцатиградусном иногда морозе.
Приведенные в участки поились в 6 часов утра горячим чаем, каждому выдавался фунт хлеба и кусок сахару. На следующий же день им распределялось тюремное белье, обувь и одежда, и, согретые, одетые и накормленные, люди препровождались в сыскную полицию, где мы и приступали к выяснению личности каждого.

Для этого у нас имелись и антропометрические приспособления, и дактилоскопические регистраторы, и целый фотографический кабинет с архивом.
Но о том, как производилась эта операция опознания - я расскажу как-нибудь в другой раз.
Если прибавить к этому, что при сыскной полиции имелись и собственный парикмахер, и собственный гример, и обширнейший гардероб всевозможнейшего форменного, штатского и дамского платья, то читатель получит, быть может, хотя бы некоторое понятие и представление о серьезном техническом оборудовании розыскного аппарата времен Империи.
Предпраздничные облавы дали прекрасные результаты, и помнится мне, что на четвертый год моего пребывания в Москве была Пасха, не ознаменовавшаяся ни одной крупной кражей. Рекорд был побит, и я был доволен!...

Уголовный сыск Российской Империи

Агент уголовного сыска в парадном и повседневном мундирах.

Уголовный сыск - служба Российской полиции в период времени с 1866 по 1917 годы, в задачу которой входило раскрытие общеуголовных преступлений, проведение дознания по ним, розыск преступников и без вести пропавших.

Синонимы: сыскная полиция, уголовно-сыскная полиция, сыскное отделение.

История

Впервые в Российской полиции, специализированные подразделения по раскрытию преступлений и проведению дознания были созданы в в Петербурге , где в 1866 году была учреждена сыскная полиция при канцелярии обер-полицмейстера. До этого сыскные функции осуществляли судебные следователи и вся полиция в том виде, в котором она существовала на тот момент. Первоначально штат уголовного сыска Санкт-Петербурга был не большой, отделение насчитывало кроме начальника его помощника, 4 чиновника по особым поручениям, 12 полицейских надзирателей (сыщиков) и 20 вольнонаемных сыщиков (служащих, имеющих гражданские чины). Со временем, подобные подразделения были созданы в полицейском управлении Москвы и других городов. К 80-м годам ХIХ века уже все полицейские органы имели сыскные отделения и отделы.

Задачи

На сыскные отделения возлагались задачи по ведению дознания о совершенных преступлениях, сбору улик (доказательств), поиску лиц, причастных к совершению расследуемого преступления, ведение агентурной работы в преступной среде. Как и у современного оперуполномоченного , каждый полицейский надзиратель имел штат агентов-осведомителей , и от качества агентуры зависели результаты работы сотрудника.

Кроме того, на уголовно-сыскную полицию возлагались обязанности по ведению разного рода учетов - оперативно-справочных картотек , дактилоскопических картотек, иных учетов. По требованию судебных следователей сыщики выполняли отдельные мероприятия.

Правовая основа

Сыскная полиция действовала на основе юридических норм изданных для общей полиции.

В «Инструкции чинам полиции по обнаружению и исследованию преступлений » прокурора Московской судебной палаты, функции агентов сыскной полиции, в вопросе производства розыска и дознаний, специально не выделялись. Розыскная деятельность сводилась к обязанностям полиции в целом.

Формы и методы работы

Личный сыск

К личному сыску относится комплекс мероприятий, которые сыщик осуществляет непосредственно сам, лично.

• Непосредственный поиск

Поиск являлся одним из основных методов личного сыска. При обнаружении следов преступления (поступлении заявления), сыщик приступал к исследованию обстоятельств, вещей и предметов. непосредственно связанных с событием преступления, опрашивал очевидцев, принимал меры к установлению лиц, причастных к совершению преступления, проводил иные возможные физические мероприятия по раскрытию преступления. Поиск, как правило, применялся на первых этапах расследования, в первые часы, как сейчас говорят «по горячим следам». Однако это не говорит о том, что непосредственный поиск не применялся позже, на протяжении всего периода расследования.

Наружное наблюджение было скрытым, тайным мероприятием. Сыщики, проводившие НН тщательно скрывались сами, либо, если невозможно было скрыться, тщательно маскировали само мероприятие, дабы не дать основания преступнику догадаться, что за ним следят. В противном случае цель НН будет не достигнута. Позже, в конце ХIХ века , в сыскной полиции и охранном отделении ввели специальную должность для сотрудников, которые занимались только наружным наблюдением - Филёр .

• Внедрение сотрудника в преступную среду

Наиболее квалифицированный, требующий от сыщика высокой профессиональной подготовки, хладнокровия, выдержки, способности ориентироваться в сложной обстановке и мгновенно принимать единственно правильное решение, чрезвычайно опасный метод получения информации и розыска преступников является внедрение зашифрованного сыщика в преступную среду. Эта форма работы не раз обыгрывалась в советских и зарубежных фильмах (к примеру «Место встречи изменить нельзя », «Трактир на Пятницкой », «Рожденная революцией » и др.), но мало кто знает, что задолго до появления советского уголовного розыска данный метод с успехом использовался царским уголовным сыском. Суть заключалась в следующем. Сотрудник полиции, как правило из сыскного отделеения, обслуживающего другие районы, маскировался под уголовника, бродягу, скупщика краденого и т. п., при необходимости ему готовили документы на вымышленное лицо, ему готовили легенду (выдуманную историю, связанную с биографией) и в под благовидным предлогом готовили к контакту с одним или несколькими лицами из криминогенной среды, с помощью которых (разумеется без их ведома) и происходило, собственно, внедрение. Подобные мероприятия, в виду чрезвычайной опасности для исполнителя, тщательно готовились. Сыщик, внедренный в банду, ни когда не работал один. всегда назначались сотрудники, которые обеспечивали ему прикрытие, связь, выход из разработки в случае провала.

Работа с агентурой

Преступление почти всегда совершается в тайне. Преступник старается тщательно скрывать свои следы и все, что может непосредственно указать на него, не желая быть пойманным и наказанным. Преступный мир является средой замкнутой, не офиширующей свое существование, с определенными правилами конспирации. Задача любой полиции в ходе раскрытия преступления - получение информации - кто совершил преступление, где похищенное имущество, где скрывается преступник. В таких условиях одним из основных источников получения информации являются сообщения осведомителей. Впервые в российской практике понятие агент появилось в конце ХIХ века в охранных и сыскных отделениях. Агентом именовали тайного осведомителя, являющегося членом преступного мира или подпольной организации. Информация агентами предоставлялась на условиях конфиденциальности и, за частую, за вознаграждение. Каждый сыщик имел свою агентуру, подбирая ее по своему усмотрению, в соответствии со своим опытом и авторитетом в преступном мире. Вор быстрее и охотнее шел на сотрудничество со старым, опытным, авторитетным сыщиком, чем с молодым, неопытным.

Работа с техническими средствами

В своей работе, в части использования технических средств, российский уголовный сыск на рубеже веков среди полицейских организаций мира занимал одно из лидирующих мест. К 1913 году Россия входила в пятерку самых развитых стран мира. Российский рубль занимал устойчивую, твердую позицию, принимался к операциям банками Европы и Америки . Это позволяло российской полиции в своей работе использовать наиболее передовые достижения того времени в науке и технике. На эти цели из казны выделялись достаточно большие средства.

• Учеты и картотеки

В каждом сыскном отделении велись разного рода картотеки: лиц, состоящих под гласным административным надзором, освободившиеся из тюрем, убийцы , домушники, разбойники , мошенники , содержатели притонов, скупщики краденого. Картотеки помогали хранить всю полученную информацию, отслеживать преступную деятельность уголовников, их связи, места пребывания, почерк, характер преступной деятельности.

Картотечные учеты велись в советской (российской) милиции вплоть до появления электронных учетов. Отдельные картотечные учеты ведутся и по ныне.

• Дактилоскопические учеты

Использование идентификации личности по следам пальцев рук уголовный сыск России начал применять одним из первых в мире. У всех, когда-либо задержанных лиц, в обязательном порядке, отбирались образцы отпечатков пальцев рук, которые позже хранились в специальных дактилоскопических картотеках. В ходе осмотра места преступления, сотрудник путем осмотра, отыскивал отпечатки пальцев рук, вероятно, оставленные преступником, и позже в участке их сравнивали с имеющимися в картотеке. Даже если в картотеке таковых не находилось, всегда было можно сравнить их с отпечатками пальцев подозреваемых.

Самый достоверный и простой метод идентификации личности - сравнение с фотографией. Все задержанные и освободившиеся из тюрем в обязательном порядке фотографировались. Знамменитая линейка и положение «фас-профиль» появились впервые в сыскных отделениях. Позже этот опыт переняли охранные отделения. Кроме того, фотография использовалась в ходе осмотра места происшествия по тяжким преступлениям. Детальным образом должна была быть запечатлена обстановка и отдельные предметы, имевшие отношение к делу. В дальнейшем, совместно с протоколом осмотра, такие фотографии могли служить доказательством в суде .

Сравнительные методы исследования вещей и предметов

Как бы не стрался преступник скрыть следы преступления или своего пребывания, практически всегда что то но обязательно останется. На этом принципе основана наука криминалистика , зараждавшаяся как научная отрасль именно в те времена. Законы физики гласят - каждое действие в материальном мире оставляет следы. Задача криминалистики, как науки, помочь найти эти следы, сравнить их, составить из малых частей общее целое. В то время не было специально обученных экспертов криминалистов. Эти функции должен был исполнять каждый сыщик. выезжая на место, сотрудник должен был найти следы пребывания преступника, суметь изъять их, сохранить и в случае задержания последнего провести сравнительный анализ, что являлось доказательством в суде. К примеру, рельефный след обуви, оставленный на рыхлом грунте заливался гипсом, после чего слепок изымался и в последующем мог быть сравним с обувью подозреваемого (данный способ используется и поныне, за исключением лишь того, что вместо гипса используется специальная смесь). Кроме того, могли быть изьяты следы фомки на дверной раме, следы распила на металле, куски материи (вплоть до отдельных нитей) от одежды преступника в местах возможного ее повреждения (гвозди в оконных проемах, заборе, осколки оконного стекла и т. д.).

От уголовного сыска к уголовному розыску

О сотрудниках царского уголовного сыска в свое время ходили легенды. Сотрудники имели высочайший профессионализм, в борьбе с преступностью проявляли мужество, смекалку, находчивость. Одесскому отделению уголовного сыска нашлось место в своеобразном пессенном фольклере блатного мира начала ХХ века, позже именованного «шансоном».

Не давал спокойной жизни Марьиной Роще Московский уголовный сыск, под предводительством Аркадия Кашко. На лацкане пиджака сотрудники московской сыскной полиции носили знак с надписью «МУС » - Московский уголовный сыск. Отсюда на жаргоне производное «МУСОР » (а не от бытовых отходов, в разрез бытующему мнению), один из вариантов МУСОРГ , множ. мусорга".

Урядниками уголовного сыска детально изучались нравы, традиции, законы, обычаи уголовного мира. Зачастую сленг, поведение, манера держаться у сыщика мало чем отличалась от принятых в воровском мире, что помогало понять психологию преступника, быстрее найти с ним общий язык, прогнозировать его поведение. Особо ценилась способность быстро, с наименьшими усилиями получить нужную информацию в нужное время. Сотрудники, которые досконально владели обстановкой в криминогенной среде, пользовались исключительным авторитетом.

Особенностью царской уголовно-сыскной пориции, отличавшей ее от аналогичных зарубежных служб, являлись решительность и напор, с которым действовали урядники в ходе задержания, а порой и ликвидации как отдельных особо-опасных преступников, так и уголовных группировок. Трусость, нерешительность, неоказание помощи считались крайне неприемлемыми и служили основанием для увольнения из полиции. Этому служили определенные внутренние традиции, передававшиесе из поколения в поколение.

Особое место среди Российских сыщиков несомненно занимает Иван Дмитриевич Путилин . Во второй половине XIX века он являлся человеком-легендой, грозой преступного мира. Путилина берут в полицию на должность канцелярского писца. Начав службу с самой низшей должности, он, благодаря своему трудолюбию и природному_таланту, вскоре становится начальником петербургской сыскной полиции. Ни одно значительное дело в те годы не расследовалось без его участия или не под его руководством. Он мог переодеться в одежду бродяги или чернорабочего и, рискуя жизнью, шел в преступные группировки, узнавал замыслы воров и грабителей, посещал самые криминогенные места: постоялые дворы, притоны, спускался на самое дно общества, где обитала всякая бесприютная и преступная голь и нищета.

Как положительный опыт, указанные традиции были взяты на вооружение советским уголовным розыском.

В советские времена информация об уголовно-сыскной полиции была предана забвению. Это обусловлено тем, что в период с по 1917 годы уголовный сыск, в ущерб своим непосредственным обязанностям, совместно с охранными отделениями , активно привлекался к политическим репрессиям в отношении революционеров . В период октябрьских событий

Давайте поговорим о том, как следили за порядком в нашей стране во времена "старины глубокой". Сначала все было просто и незамысловато. Какой-нибудь князь на подвластной ему территории набирал дружину - крепких и хорошо обученных парней. Они не только собирали налоги с населения, но и исполняли кое-какие более серьезные задачи - отлов бандитов, подавление бунтов, казни - куда ж без этого. В общем, это были зачатки законодательной регуляции.

После установление более-менее централизованной власти на Руси, тогда еще Новгородской, военная власть начинает разделяться на подразделения. И результаты этого мы видим даже сейчас. Например, первые опричники, входящие в состав регулярной армии того времени, сейчас лучше всего представлены милицией. А вот специальная дружина при князьях, хорошо всем запомнившиеся полки стрельцов – это самый прямой предшественник современных спецслужб.

Дальше все развивалось по заданным трем траекториям: порядок внутри страны, порядок на границах страны и безопасность государственной власти. Самое первое министерство внутренних дел управляло полицией (в т.ч. и политической полицией – жандармерией), делами печати, почтой, телеграфом, "заведовало" воинской повинностью, занималось статистикой и даже духовными делами и народным продовольствием.

Термин "полиция" впервые в России был введен Петром I при учреждении в 1718 году специальной службы надзора за общественным порядком. Внутри царского МВД был Департамент полиции. В его систему входили:
- городские полицейские управления во главе с полицмейстерами,
- полицейские части и участки, возглавляемые частными и участковыми приставами (надзирателями),
- околотки во главе с околоточными надзирателями.

В 1890 году Департамент полиции МВД выглядел следующим образом:

1. Министр внутренних дел, который одновременно занимал должность шефа
корпуса жандармов
2. Заместитель министра
3. Департамент полиции во главе с директором, в который входили отделы:
3.1.Общий (устройство и надзор за деятельностью полицейских
учреждений) 3.2. Кадров 3.3. Охраны государственных границ.
3.4. Выдачи паспортов иностранцам.
3.5. Сыска.
3.6. Надзора за питейными учреждениями.
3.7. Борьбы с пожарами.
3.8. Утверждению и разрешению уставных обществ и публичных выступлений.

В его систему входили – городские полицейские управления во главе с полицмейстерами, полицейские части и участки, возглавляемые частными и участковыми приставами (надзирателями), околотки во главе с околоточными надзирателями, а нижним звеном являлись посты городовых. Городовые носили черную мерлушковую шапку с черным суконным донцем, красными кантами крест-накрест и по окружности, или черную фуражку с тремя красными кантами, c черным лаковым козырьком, без подбородочного ремешка. Шинель городового шили из черного шинельного сукна с застежкой на крючках, черными петлицами и красным кантом, на петлицах светлая металлическая пуговица с двуглавым орлом. Свое личное оружие городовые носили в черной кобуре, укрепленной на поясе.

Городовые унтер-офицеры, подчинявшиеся околоточным, вели внешний уличный надзор. Их посты были расположены на удобных для наблюдения углах и перекрестках улиц так, чтобы городовые смежных постов могли еще и слышать друг друга. Они пресекали брань и ссоры на улицах, не разрешали петь и играть на балалайках, гармошках, гитарах, задерживали пьяных и отправляли их в полицейские участки для вытрезвления, помогали занемогшим.

Желающий стать городовым должен был иметь благообразную наружность, крепкое телосложение, хорошую дикцию, рост не ниже 171 см., не моложе 25 лет, состоять в запасе армии и быть беспорочным в поведении. Они проходили специальное обучение, продолжавшееся от двух недель до месяца.

Каждый городовой нес службу по 8 часов в сутки. В его обязанности входило ежедневно утром и вечером докладывать надзирателю о всех замеченных беспорядках, «народных слухах», собраниях, приготовлениях к балам и вечеринкам. Стражам порядка вменялось следить, чтобы товары, привозимые в город, продавались на местах, назначенных полицией. Кроме того, городовые наблюдали за исправностью весов, чистотой в лавках, особенно – в мясных и рыбных рядах, за продажей товаров первой необходимости по установленной таксе. За доблестную службу многие городовые награждались серебряной медалью «За усердную службу». Труд городовых хорошо оплачивался.

Непосредственным руководителем губернской полиции был полицмейстер. Полицмейстер, если он был генерал–майором или действительным статским советником, носил круглую каракулевую шапку типа кубанки, белую с красным донышком, на шапке был укреплен серебряный двуглавый орел, над ним офицерская или чиновничья кокарда.

Верхней одеждой служила светло-серая шинель. Полицейские в генеральских чинах иногда носили шинели с пелеринами и бобровыми воротниками. Повседневной формой офицерского и генеральского состава полиции служил темно-зеленый сюртук общеармейского образца с воротником того же цвета и с красными кантами по борту, воротничку, обшлагам и задним клапанам - "листочкам".

Полицейские офицеры носили брюки трех фасонов: Шаровары и суженки – в сапоги или брюки на выпуск – со штиблетами. Сапоги носили непременно со шпорами, а штиблеты не всегда. Полицейский парадный офицерский мундир был такого же цвета, как сюртук, с одноцветным воротником, но без пуговиц и застегивался на правую сторону на крючки. Полицейские офицеры и генералы носили шашку пехотного образца на серебряной перевязи. При сюртуке и белом кителе иногда шпагу. Полицейским офицерам полагались также серые накидки – пелерины с капюшоном общеофицерского кроя и цвета.

Начиная с 1866 года города делились на полицейские участки. Во главе участка стоял участковый пристав. Полицейские участки, в свою очередь, были разделены на околотки, которыми ведали околоточные надзиратели.

Во главе уездного полицейского управления стоял исправник.

Территориально каждый уезд был разделен на два – четыре стана, во главе каждого стоял становой пристав – полицейский офицер, в чине штабс-капитана или капитана, реже подполковника. Ближайшим помощником станового пристава был полицейский урядник.

Первые жандармские части на территории Российской империи были созданы во времена царствования Павла I. Позднее, новый император Александр I переименовал Борисоглебский драгунский полк в жандармский. В задачи корпуса жандармов (КЖ) входили контроль за обстановкой на территории империи и осуществление на местах всей работы по политическому розыску. По сути КЖ выполнял функции территориальных органов безопасности, действовавших в неразрывной связи и взаимодействии с III отделением Канцелярии Его императорского Величества. Основная оперативно-розыскная нагрузка жандармских подразделений сводилась к исследованию дел по линии политического розыска.

Основным звеном структуры КЖ были губернские управления. Штатной численностью для Олонецкого ГЖУ было предусмотрено наличие должностей: начальника управления, его помощника, адъютанта и двух писарей, а также восемь унтер-офицеров должностей дополнительного штата, за счет которых комплектовали жандармские пункты в уездах. Таким образом, штат ГЖУ не превышал 12-13 человек.

При поступлении на службу унтер-офицера в КЖ собирались подробные сведения о благонадежности, о поведении, судимости, вероисповедании, о политической благонадежности жены, отца, матери, братьев, сестер – "с кем имеет общение". Поступивший давал подписку о том, что он обязуется служить в жандармерии не менее пяти лет.

История полиции Российской империи закончилась через три дня после октябрьской революции. Но это уже совсем другая история...